Право народов на самоопределение является одним из основных и само собой разумеющихся «естественных прав». При этом так же распространено и считается столь же «естественным» право государства на сохранение своей целостности.
Противоречие очевидно. Но очевидность этого противоречия не означает того, что хоть сколько-нибудь значимое количество людей отдает себе отчет в его существовании.
До сих пор целостность государства в рамках установленных границ доминировало над правом к самоопределению в невероятной степени. Имперские настроения безусловно подавляют в самом зародыше даже сами мысли о возможности самоопределения, о возможности создания самостоятельного государства, объединяющего людей по какому-либо из признаков – будь то язык, убеждения, религия, интересы и что-либо еще. Кто из читателей этой статьи когда-либо задумывался над вопросом: «а не создать ли мне отдельное государство», «а не отделиться ли мне с друзьями в отдельное государство»?
Отчасти такое положение обусловлено чудовищной раздробленностью людей. Сколько-нибудь значимые сообщества людей образуются на данный момент только на основе политических, национальных и религиозных признаков.
Политические пристрастия человека слишком оторваны от его предметной, бытовой жизни. Разговоры о политике хоть и могут иногда поднимать бурю эмоций, но тем не менее это не то, что всерьез определяет положение человека в обществе. В странах с диктатурой власти политических пристрастий нет вообще. В странах с развитой демократией они слишком подвижны, зависимы от конкретных персонажей, находящихся во власти.
Религиозные признаки намного более устойчивы, но все же в условиях современного (западного) мира они уже не могут стать почвой для категорического дистанцирования одной религиозной общности от остальных людей.
Национальные признаки – самые устойчивые. Национальность – единственное, что нельзя изменить, поэтому вокруг национальности сосредоточены напряжения наибольшей интенсивности, особенно, если национальные отличия сопровождаются еще и отличиями религиозными.
Отличительный признак современной эпохи – появление экономического отличительного признака. Развитие мировой экономики привело к тому, что различное понимание направления эффективного развития экономики стало (или находится в процессе становления) четвертым существенным фактором, разделяющим людей.
Столетия назад на смену миру раздробленному стал приходить период имперского устройства мира. В течение длительного периода времени империи образовывались и крепли, и в итоге мы получили современный мир, где чуть ли не каждая страна – это империя, объединяющая собой множество национально-религиозных субъектов. Объединившись (неважно – добровольно или насильственно или смешанным образом), эти субъекты стали жить под единой, централизованной властью. Имперское устройство мира потому, видимо, и стало доминирующим в мире, что наличие централизованной власти оказалось чрезвычайно плодотворным, исключительно эффективным способом жить по сравнению с тем, как жили люди в условиях раздробленных мелких государств, где каждый королек – сам себе на уме, и обладает неограниченной или слабо ограниченной властью над своими гражданами. Империи обладают не только единым центром власти, но еще и специальными инструментами подавления сил, противостоящих этой власти – полиция, армия, спецслужбы и т.д. Жизнь людей в период империй стала изменяться с невероятной скоростью, и в конечном счете это приводило к росту их благосостояния, поскольку власть, состоящая из людей, являющихся активными экономическими субъектами, заинтересована в развитии экономики своей страны (потому что в бедной стране возможности для обогащения ничтожны) и, стало быть, абсолютное подчинение граждан, полное умерщвление их инициативы – не входит в интересы власти. Чтобы быть богатой страной, необходимо наладить широкое образование своих граждан, дать им значительную экономическую и прочую свободы. И это неизбежно приводит к тому, что основы имперского мира начинают подтачиваться. Инициатива – это, конечно, не беременность, которой не может быть «немного». Инициативу, свободу мысли можно довольно долго и довольно успешно сдерживать в неких рамках. Но долго – не значит вечно. Рост высоких технологий и их теперь уже центральное место в мировой экономике неизбежно приводит к форсированию процесса образования граждан. А это – в свою очередь – приводит к росту объема мыслительной деятельности людей вообще. Больше знаний, больше интересов, больше разных взглядов, больше возможности доносить эти взгляды до других людей – все это приводит к взрывному росту интенсивности психической деятельности человека. И – неизбежно – сами основы прежней эффективности имперского мира – его единоначалие, его единообразие – становятся отныне препятствием к дальнейшему развитию как личности, так и общества.
В связи с этим обратное деление мира неизбежно. Оно идет уже десятки лет – фактически, все время после окончания второй мировой войны, но только сейчас этот процесс набрал такой темп, и приобрел такую остроту на фоне попыток империй упрочить свое существование, что он вышел на одно из первых мест в политической жизни всего мира. Но обратное деление мира не означает возврата в феодальную эпоху – именно потому, что люди категорически не хотят расставаться ни с уровнем своих свобод, ни с уровнем своего дохода. В силу этого многие над-национальные образования будут сохранены, и более того – усовершенствованы и оздоровлены. Если Косово отделилось от Сербии, это не означает, что жители Косово превратились в некую замкнутую общность, закрытую железным занавесом. Наоборот – они постараются максимально быстро войти в существующие над-национальные сообщества, чтобы наладить как можно быстро и как можно более эффективно экономическое, политическое, культурное и какое угодно другое сотрудничество. Когда империи образовывались, не было силы, способной остановить безудержный рост централизации власти. И – естественно – власть стала тупой, всеобъемлющей, неповоротливой и неэффективной. Обратный процесс дробления установит гармоничное сочетание независимости и над-национальных институтов.
Отделение Косово – знаковое, ключевое событие. Именно потому, что это отделение прошло не тихой сапой, а на виду у всего мира. Весь мир увидел – отделяться можно. Да, будет много воплей, скандалов, угроз, демонстраций силы и прочих беспорядков, но тем не менее результат-то есть! Есть. Отделились? Отделились. Если это есть там – почему бы этому не быть здесь? Несомненно что сейчас процесс отделения субъектов от материнских империй наберет невиданную силу. Противоречия интересов империй и групп империй создают благоприятную основу, ведь если, к примеру, чего-то не поддержит Америка с Европой, значит это поддержит Россия, Иран и Китай — маленькому новообразованному государству этого вполне достаточно, чтобы выжить. Конечно, маленькие государства будут попадать в орбиту влияния больших империй – но «орбита влияния» — это совсем не то же самое, что полное отсутствие самостоятельности. Быть самостоятельным на 90% или на 0% — что привлекает больше?
Конечно, будут более и менее успешные отделения – в смысле полученного уровня жизни. Черногория, например, стала почти что раем для своих граждан. Кое где в другом месте – существенные проблемы. Но – естественно – каждый мечтает о лучшем, поэтому успешные во всех отношениях отделения будут на виду, а примеры проблемных отделений будут вытесняться из сознания тех, кто мечтает о независимости. Кроме того, империи будут всячески стараться ввести новообразованное государство в орбиту именно своего влияния, а как это сделать, если не налаживанием тесного сотрудничества, помощи, экономических и прочих связей? Так что первый этап активного противостояния отделению какой-то общности быстро сменится этапом, когда все наперебой будут протягивать руку помощи этой новой стране.
Прежде всего начнут делиться наиболее демократически развитые империи. Провинции Канады, например, отделятся от материнской империи простым голосованием граждан, и никому там не придет в голову бросать танки и авиацию на непокорную провинцию – в Канаде просто живут не те люди, которые считают такие действия моральными и выгодными. Так называемый «цивилизованный мир» разделится быстро и в основном бескровно. Страны со смешанной формой политического устройства – полудемократии-полудиктатуры, разделятся медленнее и с большим скрежетом. Остальной мир – Россия, Китай, Иран и т.п. – разделятся скорее всего в самую последнюю очередь, так как аппарат подавления инакомыслия тут работает четко.
Конечно, говоря о том, что «народы выбирают что-то», нельзя не отдавать себе отчета в том, что люди никогда ни о чем не думают. Да, они верят в то, что они «думают», но на самом деле процесс их «думания» заключается не в рассуждениях согласно законам логики, избегая противоречий, выборе наиболее достоверных предположений и т.п. Их «думание» — это совершенно автоматическое, бездумное жонглирование ограниченным набором безапелляционных и безосновательных догм. И тем не менее некоторые догмы становятся идеями-вирусами, они прокладывают себе путь среди других догм, поселяясь в головах людей, захватывая там место под солнцем. Идея отделения в отдельное государство неизбежно станет таким вирусом. Это просто неизбежно. Причин для этого много, приведу некоторые:
*) люди в современном мире меняют свои вещи, взгляды, жен, подруг, работу, квартиры, машины. Они меняют все, и вся современная индустрия направлена на поддержание и развитие этого принципа – меняй все, выбирай лучшее. Раньше это все казалось немыслимым – внучки одевали подвенечные платья бабушек, и не только потому, что не было денег на новое. Не было этого самого нового. Была одна модель ботинок, или две, или двадцать. А сейчас – двадцать тысяч. Можно менять все, и это признак хорошего вкуса – как можно чаще как можно больше всего менять – лучшее на еще лучшее на еще лучшее. А гражданство – одно из тех вещей, которое менять почему-то нельзя. А ведь это было бы очень интересно.
*) люди стремятся к комфорту, и они чувствуют себя комфортнее среди «своих». Понятие «свой» не может распространяться на слишком широкую общность, на необозримое количество людей, измеряемое миллионами, десятками, сотнями миллионов.
*) люди испытывают чувство собственной важности (ЧСВ), культивируют его – это неотъемлемая часть нашей культуры. Выделиться, занять свое место проще в маленькой общности, а не в гигантской. Войти в топ-10 чего угодно, в топ-100 – вот одна из главных целей человека. Не только из соображений большей выгоды, но и из соображений честолюбия.
*) люди стремятся к власти, и не только из корыстных соображений – им просто нравится играть во власть, нравится управлять. Стратегические игры, суть которых сводится к построению своей цивилизации, конкуренции с другими – их невероятная популярность связана с желанием власти, с желанием управлять, конкурировать. Бурный рост частного предпринимательства, составляющее основу современной экономики – это тоже не только отражение стремления к выгоде, но и стремления создать свой маленький мир, управлять им, конкурировать. В большой империи все места везде заняты.
*) люди хотят влиять на развитие общества. Повлиять на ход развития империи невозможно – она слишком велика и неповоротлива. Скорее всего, это понимание постепенно пробивается в головы людей, поэтому выборы привлекают все меньше и меньше людей.
*) люди хотят жить лучше и управлять эффективно. Маленький кооператив – совсем не то же самое, что колхоз.
*) люди хотят отличаться. Не только вещами, образованием, одеждой – но и чем-то более пикантным, к чему еще нет привыкания – например – гражданством. Быть гражданином новой страны, никому еще неизвестной, быть эдаким загадочным персонажем – это возбуждает, это пикантно.
*) люди хотят гордиться не только своей личностью или своей семьей, но и своей страной. Патриотизм всегда был и будет распространенным, хотя бы потому, что «достоинства» нации автоматически переносятся, хотя бы отчасти, на «достоинства» отдельного человека – таков механизм. Гордиться принадлежностью к империи – непростое дело, так как все империи давно запятнали себя всем чем только можно, вплоть до массовых убийств. История какой современной страны не запачкана геноцидом? Китайцы убивали (и убивают сейчас, в этот самый момент) миллионы тибетцев, японцы – китайцев, турки – армян, немцы – русских и евреев, французы – русских, монголы – китайцев, американцы – индейцев, камбоджийцы – камбоджийцев, русские – русских… при желании этот список можно продолжить на пару страниц. Империи обосрали себя с ног до головы – люди хотят начать с чистого листа.
*) люди хотят свободы, и их пугает всевластие имперских спецслужб. Это касается не только тех стран типа России и Ирана, Кубы, Китая и Северной Кореи. Это теперь касается и США, и Германии, и многих-многих современных, развитых, демократических стран. Люди хотят защиты, но их не устраивает быть под колпаком этой машины, которая любого сожрет не задумываясь.
*) люди хотят защиты, и они не считают, что имперская полиция защищает их эффективно. Они верят в то, что «своя», местечковая полиция защитит их лучше – хотя бы потому, что будет лично заинтересована в порядке в своем месте обитания. К участковому доверия больше, чем к какому-то абстрактному человеку-винтику гигантской имперской машины.
Список этих причин можно продолжить. Какие-то из них имеют особое значение для одной группы людей, какие-то – для другой. Остается несомненным то, что разочарование в имперской жизни приводит людей к мысли о том, что в своей, маленькой стране они будут счастливее, успешнее, чище, жизнь будет интереснее.
Дробление государств дойдет наверняка и до образования городов-государств.
Процесс этот будет долгим – скорее всего пройдет лет 100, прежде чем современные империи поделятся в такой степени, что на политической карте мира образуется несколько тысяч государств. Естественно, что и сами принципы политической жизни сильно изменятся – об этом позже. Первые отделения будут происходить долго и болезненно, но постепенно темп ускорится – по мере того, как эти события перестанут быть чем-то из ряда вон выходящим, будут созданы и опробованы методики разделения, правовая база и т.п.
Социальная вариативность человеческого общества резко возрастет. Если в империи пассивное большинство является болотом, в котором тонет любая инициатива, то мелкие общности будут легче захватываться теми или иными религиями, концепциями, теориями, идеями-фикс и просто идеями, которые кажутся выгодными, прогрессивными или наоборот – консервативными, надежными и т.п. Появятся сотни, тысячи вариантов социального устройства общества. Между ними возникнет своего рода конкуренция, естественный отбор. Объем социальных экспериментов вырастет в сотню раз, и наряду с экспериментами неудачными будут и удачные, удачный опыт будет перениматься, и в целом прогрессивные изменения человечества ускорятся в десятки раз.
Возможность залипания отдельных государств в отсталых или тоталитарных режимах снизится чрезвычайно, поскольку если то государство, в котором я живу, начинает двигаться не в том направлении, которое мне интересно, я просто перееду в соседнее, ведь процедуры смены гражданства, пересечения границ будут крайне просты, поскольку, с одной стороны, прозрачность границ является основой эффективной экономики, а с другой стороны, она будет существовать постольку, поскольку государства будут исключительно тесно объединены над-национальными структурами.
Сейчас список над-национальных структур крайне мал – ООН, НАТО, ЕЭС и т.п. В новом мире этот список вырастет в сотню раз. Фактически большинство тех функций, которые сейчас выполняются имперскими службами, станут над-национальными – хотя бы потому, что каждое мелкое государство в отдельности попросту не сможет выполнять эти функции эффективно. Каждое мелкое государство не сможет содержать не только посольства в остальных странах, свою армию и т.п., но и службы коммунального хозяйства также будут над-национальными. Глобализация экономики, наблюдаемое сейчас, движет нас в том же направлении. Для современной экономики границы становятся все прозрачнее и прозрачнее, и если моя фирма учреждена и имеет офис в России, ничто не мешает ей осуществлять свою деятельность в почти что любой точке мира. Мелкие государства будут акционерами над-национальных корпораций. Даже часть политических, считающихся сейчас в высшей степени суверенных функций будет существовать в виде аутсорсинга. Например, несколько государств могут содержать единого представителя в новой лиге наций (существующее сейчас ООН, естественно, умрет, как динозавр). Одна федерация государств может иметь одного посла в другой федерации и т.п.
Вообще понятие суверенности преобразится необычайно. К примеру, зачем сейчас Финляндии своя армия? Ну кто на нее будет нападать? Финляндия входит в НАТО, и этого ей достаточно. Тем более не нужна будет своя армия тем мелким государствам, на которые разделится, например, Франция и Италия. Зачем стране с населением в один миллион человек своя армия? Для войны есть НАТО.
Процесс дробления карты мира будет длиться сотню лет, прежде чем этот процесс остановится в некотором равновесном состоянии. За эту сотню лет произойдет множество изменений в других областях жизнедеятельности человека, и это несомненно наложит свой отпечаток на описываемые выше процессы, поэтому для того, чтобы представить картину будущего мира более точно, необходимо сначала перечислить эти предполагаемые изменения и затем предположить – как именно они повлияют друг на друга.
1) Мусульманская проблема. Можно упражняться в политкорректности до бесконечности… или до быстрого конца, а можно проанализировать ситуацию. Я очень плохо разбираюсь в религиях, и уж тем более в мусульманстве, но точно то же самое можно сказать обо всех людях вообще. О мусульманстве у меня те же самые представления, что и у остальных многомиллионных, миллиардных масс немусульман. Эти представления могут быть верными, отчасти верными, скорее неверными или даже вовсе неверными – тем не менее эти представления именно таковы, каковы они есть, и даже тысячи высоколобых богословов, убедительно доказывающих, опираясь на анализ Корана, что ислам – прекрасная, добрая религия, не могут изменить этих представлений, сформированных чтением книг, новостей, общением с другими людьми. Эти представления таковы:
а) почти все террористы – мусульмане
б) для мусульман женщины – это нечто между свиньей и половой тряпкой (книги Джин Сэссон, Суад и многих других авторов, описывающих жизнь мусульманской женщины, имеющиеся сейчас почти в каждом книжном магазине мира, обладают потрясающей убедительностью – в силу своей искренности и честности хотя бы)
в) мусульмане хотят уничтожить всех немусульман
г) мусульмане не хотят работать – они хотят трясти автоматами и забрасывать нас ракетами. Пример Палестинского народа слишком намозолил всем глаза – людям непонятно – почему в новостях мы никогда не видели улыбчивого или хотя бы просто добродушного палестинца-пахаря за своим плугом, палестинца-доярку у коровы и т.п. – мы год за годом видим палестинцев с автоматами, пуляющих в небо с дикими воплями и искаженными лицами, прорывающих границы с Египтом, начиняющих свои кассамы взрывчаткой и т.п. Пример пакистанского народа не улучшает картину – невменяемые лица, дикие, взлохмаченные, с выпученными глазами и с теми же автоматами, постоянно что-то взрывают, то же самое в Афганистане, Ираке, Иране… что продолжать – у всех перед глазами этот бесконечный видеоряд. Я был в Малайзии и мне очень нравится эта страна – симпатичные, улыбчивые и мирные люди, непритворно дружелюбные (не только к иностранцам, а и друг к другу), бурно развивающаяся экономика, они никого не хотят убивать, они хотят строить, пахать и сеять. Это тоже мусульмане! Но кто отдает себе отчет в том, что есть и такие мусульмане? Один или два положительных примера не могут переломить стереотипов, ежедневно подпитываемых сотнями негативных примеров. (Конечно, говоря о «положительных примерах» нельзя забывать о том, что «положительные» они лишь на совершенно ужасающем фоне совершенно уж диких стран. Например, в той же Малайзии действует закон, согласно которому менять мусульманство нельзя – за смену религии – тюрьма. Там же полиция легко может арестовать неженатых мальчика и девочку, гуляющих вместе по улице вечером и т.п.)
д) мусульмане – дикие люди, с дикими законами шариата, согласно которым ворам отрубают руки, женщин убивают, если застанут их наедине с мужчиной-неродственником и т.д.
е) мусульмане активно проникают в наш мир, переселяются к нам миллионами, покупают наши корпорации
ж) свои ужасные, нечеловеческие законы они хотят навязать нам всем.
Вот такие представления или примерно такие есть у не-мусульман. Подчеркиваю – именно «представления», а не «знания». И еще десять лет назад все было не так ужасно! А что будет еще через 10 лет терактов, попыток введения законов шариата в Великобритании и Франции, попыток построить ядерные бомбы и угроз стирать с лица земли неверных? Все будет наэлектризовано. И учитывая откровенно враждебное и агрессивное настроение некоторых – довольно обширных – групп мусульман против западного мира, не надо быть пророком, чтобы сказать – войны вряд ли удастся избежать. Она будет локальной или всемирной – но скорее всего она будет. И поэтому мы должны спросить себя – что изменит в мире эта война?
Высокие технологии доступны всем. Денег и оружия полно у всех. Населения полно везде. Так есть ли преимущество у какой-то из сторон, которое бы давало высокие шансы на победу? Я считаю, что есть. Я считаю, что у западного мира есть существенные преимущества, которые приведут к победе в этой войне:
*) более развитые технологии, производственная база. Одно дело – покупать оружие и технологии, и несколько другое – производить их. В гонке технологий западный мир имеет большое преимущество, равно как и в наличии квалифицированных кадров, людей, привыкших к труду, в объеме вооружений.
*) мирные люди в существенно большей степени склонны к сотрудничеству, в то время как агрессивно настроенные люди менее сплочены. Сплоченность, обусловленная ненавистью, легко разваливается в междоусобицах.
Я не специалист в подобных вопросах, и детальный анализ производить не готов. Все же буду исходить из предположения, что война скорее всего будет, будет долгой и ожесточенной, приведет к большому количеству жертв, но в конечном счете приведет к победе западного мира. Особенность этой войны будет в том, что фронт ее будет проходить везде. В Германии, например, сейчас около 7 миллионов мусульман. Во Франции, Англии – порядок тот же. В Европе очень много мусульман, переехавших туда и не собирающихся менять свои убеждения, свое видение мира. Поэтому будет не только несколько фронтов. Мы будем иметь дело с войной нового типа – война изнутри страны, война в каждом дворе.
Как такая война повлияет на процесс разделения государств? Ускорит или замедлит? Детальный анализ сейчас мне не под силу, но исходя из общих соображений я могу сказать – ускорит. Если вся система движется к некоторому равновесному состоянию, то любые серьезные потрясения лишь ускоряют этот процесс. Довольство замедляет социальное развитие, что мы сейчас видим на примере России – массы людей получили огромные по сравнению с временами СССР свободы и возможности, и они совершенно безразличны к тем процессам, которые напрямую не затрагивают их кошельки – какими бы тревожными эти процессы ни были.
2) Бурный рост технологий. Он начался более сотни лет назад и идет все быстрее и быстрее. И не собирается останавливаться. Вряд ли мы сейчас способны предугадать – какие фантастические возможности получит в свои руки человечество через 10-20-50 лет. Мог ли кто-то 50 лет назад вообразить, что будут клонироваться животные, человеческие органы будут печататься на биопринтерах, микроскопические роботы будут плавать в наших артериях, и т.д.? Поэтому скажем просто – в течение 20-50 лет жизнь изменится до неузнаваемости благодаря росту технологий. Но посмотрим — изменили ли все эти новые технологии существующие общественные отношения? Изменились ли концепции людей? Изменились ли их эмоции? Изменились ли их симпатии и антипатии? Если и изменились, то в крайне незначительной степени. Значит этот фактор мы можем оставить за скобками.
3) Исчерпание ресурсов. Этот фактор я считаю значимым, поскольку исчерпание ресурсов заставляет людей более рачительно ими пользоваться, экономить, задумываться, не разбазаривать. А ресурсы-то жестко привязаны к определенным местностям. И тот, кто живет на земле, богатой ресурсами, начинает задумываться над тем – почему бы ему не начать получать от этого больше выгоды, чем те, кто живет в его же стране, но на других землях. Когда ресурсов мало – начинается более активное размежевание людей, поэтому этот фактор ускорит разделение стран.
Другие факторы мне анализировать неинтересно – не вижу ни одного такого, который бы мог существенно замедлить разделение стран.
Необходимо учесть, что способность маленьких государств (в отличие от больших империй) быстро меняться будет иметь и негативные стороны.
Одна из негативных сторон – власть в стране легко могут захватить коррумпированные или попросту криминальные элементы. Московской мафии сложно запугать население Иркутска, и это намного проще делать в своем регионе. Одному человеку или группе людей намного проще ввести в заблуждение небольшую группу людей, сыграв на их тупости, неинформированности, религиозности и пр., и гораздо сложнее это сделать с бОльшей группой. Пример – то же самое Косово. Власть в новообразованной стране принадлежит сейчас тем, кто обвиняется международным трибуналом в самых что ни на есть диких преступлениях против человечности — откровенный бандитизм, похищение людей и продажа их органов, этнические чистками, массовые убийства и т.д. (см. например книгу Карлы дель Понте «Охота: Я и военные преступники» (Hunt: Me and War Criminals). Наученные подобным опытом, в будущем новообразованные страны будут стараться заранее обеспечить свое полноценное участие в наднациональной правозащитной системе – как и в наднациональных экономических структурах. Это будет одним из факторов, который позволит новому миру превратиться не в лоскутное одеяло изолированных, разобщенных и, таким образом, бедных и беззащитных стран, а в мощную федерацию. В ней объединительные связи будут установлены в соответствии со здравым смыслом, прагматичным расчетом.
Дальше рассматривать этот вопрос пока неинтересно.