Термин «вероятность» в обыденной речи почти всегда используется без понимания того, что именно имеется ввиду. До тех пор, пока мы не определили, какое восприятие или совокупность восприятий мы называем «вероятностью», оно останется просто пустым звуком, абстрактной концепцией.
Термином «вероятность» я называю число. Это не процесс, не явление, не знание о будущем, не частичное знание о будущем. Это просто число, полученное в результате строго определенных опытов и последующих за ними строго определенных математических действий.
Например, я хочу рассчитать вероятность того, что монетка упадет решкой. 20 раз я подбрасываю монетку, 12 из которых она падает решкой. Опыт строго определен — надо подбросить монетку 20 раз, в отсутствии ветра, в определенном месте. После проведения опыта я делю 12 на 20 и получаю число. Теперь я могу сказать, что исчисленная из этого опыта вероятность того, что монетка упадет решкой — 12 случаев из 20, т.е. 60%. Но это не значит, что и в следующем эксперименте она упадет решкой в 12 случаях из 20. Это означает, что мы можем рассчитать вероятность для этих условий, а через 5 минут эти условия могут измениться. Или сами объекты, с которыми мы проводим исследование, могут измениться. Или может измениться что-то, чего мы на данный момент не воспринимаем. Или вступит в действие фактор, который раньше не проявлялся. И так далее. Если мы имеем дело с математической абстракцией, то в этом случае вычисленная вероятность может быть использована для аппроксимации, но в реальной жизни вероятность не обозначает ничего, кроме числа. Если я 10 раз уронил ложку, и она 10 раз упала на пол, вероятность того, что она и в 11-й раз упадет на пол – 100%. В математической абстракции она и в 11-й раз упадет на пол, но в реальной жизни может произойти все что угодно – кто-то подбежит и выхватит ее у меня, случится землетрясение, и ложка улетит в небо, меня толкнут в спину и ложка улетит в другую комнату.
Для чего же тогда вычислять вероятность, если будущее может быть каким угодно? Если у меня есть это число, я могу отталкиваться от него в прогнозах и в планировании своих действий. Например, я поставил эксперимент — подбросил монету 10 раз, 3 из которых она упала решкой. Я вычислил вероятность — 3 случая из 10. И теперь я хочу поставить деньги на орла или решку. Руководствуясь исчисленной вероятностью, я поставлю деньги на орла, но это не означает, что выпадет именно орел. Если же я не хочу руководствоваться исчисленной вероятностью, то могу руководствоваться чем угодно другим (желанием, мыслями, эмоциями и т.д.). Поэтому то, что я ей руководствуюсь, это мой выбор.
Концепция «принципиальной возможности». В случае с монеткой мы можем провести несколько экспериментов для того, чтобы вычислить несколько вероятностей, взять их среднее. А как же быть с таким явлениями, статистику которых мы не можем собрать? Например, как вычислить вероятность атомной войны? Условимся считать, что началом ядерной войны мы будем называть взрыв атомной бомбы. Нам известен ряд обстоятельств, которые приводят к взрыву атомной бомбы. Например, президент должен нажать на кнопку, ракета должна полететь, ее не должны сбить, бомба должна взорваться. В свою очередь, для того, чтобы президент нажал на кнопку, должен произойти еще ряд событий. Например, вражеский президент должен послать этого президента, конгресс должен принять решение начать войну и т.д. Имея этот набор данных, мы можем рассчитать вероятность того, начнется ли завтра ядерная война. Мы собираем статистику тех явлений, которые могут привести к атомной войне, и исходя из этой статистики вычисляем вероятность. И именно это и делают люди, когда рассчитывают вероятность войны и вероятный ее исход. Те же самые сложные расчеты проводятся при прогнозировании погоды.
Таким образом, принципиальная возможность вычислить вероятность существует тогда, когда определено то, что именно мы рассчитываем, и когда мы знаем, что на это и как может влиять. Полнота и точность этой информации не имеют определяющего значения для принципиального существования возможности исчислить вероятность. Вычислить вероятность мы можем в любом случае, даже если у нас есть лишь отрывочные данные о факторах и типах их влияния на интересующий нас результат.
Если у нас мало информации для вычисления вероятности (например, мы подбросили монетку всего два раза), то мы можем счесть, что у нас мало оснований для того, чтобы руководствоваться вычисленной вероятностью для планирования своих действий. Но от того, что у нас будет мало информации, вероятность не станет менее достоверной или менее точной. Вероятность не может быть ни точной, ни достоверной, потому что она не является знанием о будущем. Даже если вычисленная вероятность равна 100 процентам, это не дает никакого знания о будущем. А те вычисления, которые я сделал на данный момент, не могут быть неточными – ведь у меня было и общее число исследуемых явлений и число тех явлений, вероятность которых я рассчитываю. Поделив одно число на другое, я получил еще одно число – вероятность.
Если я говорю о том, что кто-то может заняться практикой, это означает, что есть такая вероятность. Если я допускаю такую вероятность, это означает, что ее можно как-то рассчитать. Но как можно рассчитать вероятность того, кто может заняться практикой, а кто нет? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо ответить на вопрос — а можно ли вообще рассчитать эту вероятность?
Но тут возникает вот какой вопрос — а вероятность ЧЕГО я собираюсь рассчитывать? Что это такое – «начало занятий практикой»? Что это за явление? Например, можно было бы договориться, что «началом занятий практикой» мы будем называть первый акт устранения НЭ, вслед за которым человек начинает постоянно устранять НЭ. Но мне известно много случаев, когда кто-то начинал устранять НЭ, но бросал это делать и возвращался к обычной жизни. И неизвестно, почему один человек продолжает устранять НЭ и занимается практикой, а другой — бросает и возвращается к обычной жизни.
Таким образом, какое бы явление мы ни пытались обозначить как «начало практики», мы столкнемся с невозможностью это сделать, так как в одном случае за этим явлением будет следовать практика, а в другом — нет. И неизвестно — ПОЧЕМУ это происходит. Стало быть мы не можем вычислить вероятность того, о чем мы не имеем никакого понятия. Стало быть, мы не можем сказать ни то, что необразованный человек может заняться практикой, ни то, что профессор не может этого сделать. Все, что мы можем сказать — это то, что мы ничего не знаем об этом.
Теперь возникает следующий вопрос — чем же тогда руководствоваться? Ведь если вчера N. был омраченным существом, то я не знаю, что он представляет из себя сегодня. А если он сегодня омраченное существо, мне ничего неизвестно о том, займется ли он практикой завтра. В этом случае я могу руководствоваться только одним — своим радостным желанием общаться с ним, наличием предвкушения. А если бы я думал, что N. в любой день может заняться практикой, я мог бы испытывать обусловленное этой концепцией желание каждый день начинать с ним общаться, ведь концепция такова, что «в любой момент он может начать заниматься практикой». И не только с N, а еще и с M., с соседом по лестничной клетке, бомжем около пивного ларька и т.д. Таким образом каждый день я бы следовал своему механическому (т.е. концептуально обусловленному) желанию, но конечно каждый день я бы испытывал отравление от этого (поскольку радостного желания общаться с этими людьми не возникает), но избавиться от этого вечного источника отравления не мог бы. Это все равно, как если бы передо мной лежала отрава, а я бы думал: «но ведь я не знаю – вдруг сегодня я уже не отравлюсь ей – вдруг она стала вкусной, а вкусные вещи я хочу», и стал бы это пробовать и травился бы. Конечно, такое неизменное отравление вызвало бы желание в этом разобраться, после чего я сел бы и разобрался в том – что такое «есть вероятность, что он займется практикой». Собственно, так оно и произошло:)
Есть множество наблюдений того, что те, кто думает, что «любой человек может заняться практикой в любой момент», в реальности так не поступают – они все-таки прекращают общаться с теми, кто им неинтересен и неприятен, когда не могут больше преодолевать возникающие при этом НЭ.