Был ли Гитлер расистом? Короткий ответ на этот вопрос дать легко – конечно был. Но достаточно ли этого ответа? Конечно нет.
Для начала нужно ясно понимать, что не существует, не может существовать никакого исторического знания, если мы не сопоставляем факты с историческим контекстом. Есть такая научная дисциплина – герменевтика. Это наука о смысле фактов.
Я приведу пример, который пояснит мою мысль.
Гитлер в своих речах часто напирал на простую мысль, заключающуюся в том, что всем надо идти и работать, работать и еще раз работать. Вкалывать, трудиться в поте лица, восстанавливать Германию, разрушенную Мировой войной, добитую Версальским договором.
Если мы просто фиксируем этот факт, то это не история еще, а хронология: тогда-то было сказано тем-то то-то. Но чтобы это стало историей, мы должны понять – какое впечатление такие призывы к работе оказывали на немцев. Было это эффективным шагом Гитлера или ошибочным? Как немцы тех лет могли отнестись к призывам вкалывать? Если мы это поймем, тогда у нас начнет появляться история. А чтобы это понять, нам и нужно чисто герменевтическое исследование этого вопроса – исследование того, какой смысл (!) несет в себе для немцев тех лет слово «работа», как в них отзывался призыв активно вкалывать. Означало ли это «нам предлагают горбатиться ради того, чтобы элита в шелках ходила», или «нам предлагают тратить свою жизнь ради непонятных политических интересов», или «нам предлагают делать нашу собственную жизнь лучше» и т.д.
Каждое значимое слово, каждая значимая мысль должна быть переведена на универсальный язык восприятий, которые возникают у людей. Ответив на вопрос «что испытывал», мы и ответим на вопрос «что это значило». Таким образом, не только психология, но и герменевтика как наука, и история как наука, могут быть построены исключительно на все той же пресловутой «Селекции восприятий». Это касается вообще любых гуманитарных наук, включая социологию, политологию и т.д. Язык восприятий в социальных науках играет ту же фундаментальную роль, что и язык математики в точных науках.
Более того. Для того, чтобы дать должную оценку какой-то личности, мы не можем рассматривать ее, как сферического коня в безвременном вакууме. Мы должны рассматривать ее на фоне тех людей, идей, событий, которые ее окружали. Возьмем, к примеру, приключенческие книги Майн Рида. Его герои путешествуют по диким просторам Австралии и Южной Америки, попутно занимаясь наблюдением и исследованием живой природы. Свои наблюдения они производят, в том числе, довольно странным для нашего времени образом – они пристреливают какое-то животное, называя его «дичью», после чего рассматривают и обмениваются мнениями и познаниями. Для героев романов Майн Рида пристрелить слона или носорога или антилопу – действие, которое не требует ни малейших раздумий. Увидел необычное животное – поднял винтовку, пристрелил, похвалился перед друзьями, пошел дальше. Убив слона, они отрезают кончик его хобота и запекают в золе – деликатес. И теперь мы могли бы сказать, что Майн Рид был жестоким убийцей животных. При желании мы могли бы раздуть этот образ хладнокровного убийцы, причем – что очень важно – ни на шаг не отходя от фактов. Но разве это приведет нас к понимаю? Разве это не создаст совершенно ложный образ личности Майн Рида, который будет диаметрально противоположен тому мнению, которое сложилось бы у нас о нем, появись он сейчас тут рядом с нами?
Когда я, будучи маленьким ребенком, читал его книги, я испытывал восторг, предвкушение, азарт охоты и радость, что удалось подстрелить такое удивительное животное и рассмотреть его. Я радовался, представляя каким вкусным был шашлык из кончика хобота слона. У меня в те годы еще попросту не было сформированного отношения к такому убийству животных. Не было его и у людей, живших в те годы, и такое поведение не свидетельствовало о жестокости или бесчувственности.
Возможно, лет через двести будет общепризнанным, что содержать собак в условиях тесной квартиры, где они не могут носиться, играть, жить жизнью животного, является недопустимым. И когда люди будущего прочтут о том, что в наше время собака могла лишь медленно пройти несколько метров по коридору туда-сюда, и этим по сути ограничивались ее возможности, что ее выгуливали два-три раза в день по тротуару на поводке, а то лишали и этой возможности, предоставляя ей ящик для туалета, у них тоже могло бы возникнуть возмущение. Они тоже могли бы доброго, испытывающего симпатию к животным человека принять за бесчувственное бревно.
Возвращаясь к Гитлеру, мы можем повторить, что без сомнения он был расистом. Но мы должны задать себе другой вопрос – а каков был мир в то время? Были ли вообще в те годы люди, которые не были бы расистами? И на этот вопрос мы должны дать отрицательный ответ.
В то время расизм был естественным, необходимым элементом сознания любого цивилизованного человека. Не-расистов попросту не было. Не было ни в Европе, ни в США, ни где либо еще такого общества, в котором не было бы расизма.
Мы можем указать на уникальный анти-расистский эксперимент, который проводился в СССР. В рамках в целом людоедского тиранического общества насаждалась идеология братства и равенства людей независимо от их национальности. Тиранической советской власти, миллионами перемалывавшей людей в своей мясорубке, было крайне выгодно, чтобы все многонациональное население страны жило в состоянии мира, а значит и покорности. Подпитывать какие-то национальные оттенки самосознания было крайне опасно, поэтому национальное самосознание направлялось в четко обрисованные рамки, и за их пределы не выпускалось ни на шаг. Ты мог пойти в кружок национального белорусского танца, скажем, но упаси тебя бог вслух высказаться о том, что могло бы быть интерпретировано как намек на сепаратизм. Так что в СССР была идеология расового равенства, и, как и любая другая идеология, она отчасти получила свое распространение, в некоторой степени закрепилась в массовом сознании людей, но это не значит, что советское общество не было расистским – очень даже было, хотя расизм этот носил довольно мягкий, можно даже сказать добродушный характер, особенно учитывая наличие механизмов, крайне затрудняющее активное перемешивание разных народов – свобода перемещения у советских людей даже в поздний, брежневский период, была довольно ограничена, не говоря уже о более ранних периодах.
Возьмем для примера такую весьма развитую страну тех времен, как Великобританию. Во время англо-бурской войны (1899-1902), когда англичане окончательно решили, что земля на юге Африки должна принадлежать им (вместе с богатейшими залежами золота и алмазов, конечно), их отношение к бурам было настолько расистским, насколько это возможно. И это их отношение полностью разделялось другими цивилизованными народами. Марк Твен писал: «Буры очень набожны, глубоко невежественны, тупы, упрямы, нетерпимы, нечистоплотны, гостеприимны, честны во взаимоотношениях с белыми, жестоки по отношению к своим чёрным слугам… им совершенно всё равно, что творится в мире». Отношение к бурам во всем цивилизованном мире было как к людям второго сорта, и когда англичане во второй раз в мировой истории стали создавать там концентрационные лагеря — да-да, те самые концентрационные лагеря, которые у нас так прочно ассоциируются с немцами. Согласно подсчетам, в тех концентрационных лагерях погибло более четырех тысяч женщин (!) и более двадцати двух тысяч детей (!!!). И может быть, кого-то из англичан это волновало? Может быть это волновало общественность в США? В Германии? В Испании? Господи, да конечно же нет, и уж во всяком случае никак не в Испании, ведь именно испанцы первыми придумали и воплотили в жизнь концепцию концентрационных лагерей, успешно применяя ее на Кубе, во время подавления восстания в 1896 году.
Это казалось таким естественным – ну да, буры какие-то, второсортные люди, пусть посидят в клетках, успокоятся, пусть сдохнут десятки тысяч их детей, а то еще кормить их, и кто еще из них вырастет… А между тем кто они такие были, буры? Дикое африканское племя, где голые обезьянки бьют в тамтамы и трясут копьями? Нет. Это, как ни удивительно, были те же самые европейцы, которые просто переселились в Южную Африку. В основном и прежде всего это были переселенцы из Нидерландов. В XVII веке они заняли территорию на юге современной ЮАР, при этом, разумеется, превратив местное население в своих рабов, ведь они такие неполноценные, второй сорт. Вслед за голландцами туда же последовали жители Дании, Франции, Германии. А само слово «boer» на голландском означало просто «крестьянин», и бубнами и плясками у костра там и не пахло. Получается, что те же самые европейцы стали людьми второго сорта лишь потому, что они отделились от Европы и стали жить в Африке.
И нет ничего странного, что буры, в свою очередь, как к людям второго сорта относились к местным негритянским племенам, которых они частично уничтожили, частично вытеснили, а частично обратили в рабство.
Любопытно то, что в англо-бурской войне принимал участие и никто иной, как сам Уинстон Черчилль! Вот уж поистине гримасы истории. И ведь нельзя сказать, что был он подневольным пехотинцем, пешкой, которая не видела ничего дальше своего окопа. Был он там в качестве корреспондента английской газеты. По итогам войны написал большую, подробную книгу об этой войне, и конечно же, он был великолепно осведомлен о концентрационных лагерях, о жизни в них. Точнее – о смерти в них от голода десятков тысяч женщин и детей. Смерть от голода! Десятки тысяч детей! Много ли это тогда значило для Черчилля, который в будущем с такой яростью ополчился на Гитлера, который заявлял, что готов хоть со Сталиным, хоть с дьяволом заключить союз, если это будет союз против Гитлера. Вспоминал ли Черчилль, упоминал ли он публично о собственном участии в пытке голодом, в убийстве с помощью голода десятков тысяч детей (!!) буров, когда проклинал зверства Гитлера и выставлял его кровавым чудовищем? Ну разумеется нет. Ведь то были буры – второй сорт.
Но говорит ли все это о Черчилле, как о плохом человеке? А это смотря как говорить. При желании, мы могли бы выставить его в очень неприглядном свете. Мало кого, знаете ли, украсит история о том, как человек сначала принимал участие, пусть и пассивное, в уничтожении десятков тысяч детей в концлагерях, а потом еще и написал об этой войне книгу, где ни словом не упрекнул в этом геноциде самого себя и англичан в целом, где в целом показал англичан как вполне нормальных людей, преследующих вполне гуманные цели, в то время как цели были самые что ни на есть гнусные (с нашей современной точки зрения). А насчет пассивности участия Черчилля в этих чудовищных убийствах, то надо отметить, что Гитлер сам, своими руками, тоже никого не убивал. Но он отдавал приказы, скажут некоторые. Отдавал, да. Потому что власть имел и ответственность. А какие приказы отдал бы Черчилль, если бы у него тогда была власть? Извиниться перед бурами, закрыть концлагеря и выплатить компенсации семьям погибших? Читая его книгу, понимаешь – нет, совсем не собирался Черчилль так сделать. Он отдавал бы в точности те же самые команды, руководствуясь теми же соображениями военной эффективности и тем же сознанием третьесортности буров.
Любите ли вы Шерлока Холмса так, как люблю его я, хочется спросить в этом месте? Думаю, да, любите. И простоватый Ватсон несомненно заслуживает наших симпатий. Книги Артура Конан-Дойля несомненно можно причислить к числу «добрых» книг. Добрый, мудрый, человечный Холмс и не менее добрый, совестливый, щедрый, готовый всегда прийти на помощь людям Ватсон. Становятся ли добрее, человечней люди, читая книги Конан-Дойля? Несомненно. Был ли Конан-Дойль расистом, который был не менее других англичан воодушевлен идеей покорения буров, а в случае необходимости и уничтожения их? Представь себе – да. Взирал ли он с полным безразличием на жуткую голодную смерть десятков тысяч детей и женщин в концлагерях? Да. Писал ли он книги, прославляющие подвиги англичан в англо-бурской войне? Конечно. И если книгу Черчилля можно вполне считать исторически честным (в меру возможного для расиста) трудом, то книга Конан-Дойля была весьма пропагандистской и воинственной. Больше трупов, больше жестокости, больше концлагерей – все во имя победы английского оружия, все во имя золота и алмазов в земле, на которой имели глупость жить эти второсортные недочеловеки.
Конан-Дойль ездил по стране и читал лекции, в которых красной нитью проходила идея о том, что негров неплохо бы придержать в узде путем насильственной стерилизации и т.д. Может быть, чувствительная к насилию английская нация возмущалась этим? Может быть в других странах Европы, в США его заклеймили расистом?
Конечно же нет. В те годы заклеймить человека расистом было попросту технически невозможно! Это все равно, что заклеймить сейчас кого-то «мясоедом». Есть, конечно, какие-то вегетарианцы, но если ты «заклеймишь» кого-то мясоедом, то тебя просто поднимут на смех.
И кстати, если у тебя возник образ несчастных добродушных африканских негров, которые стали жертвами двойного расизма – сначала со стороны буров, а затем со стороны англичан, то возможно ты испытаешь радость и воодушевление, если я напомню тебе, что эти угнетенные сыны Африки, несущие свое бремя вплоть до времен отмены апартеида, наконец обрели все гражданские права и свободы. Апартеид отменен, ура! Теперь-то, наконец, негры могут влиться в свободный мир, и, взявшись за руки с представителями развитых культур, вместе с ними идти к светлому будущему, учиться у них всему.
Они и пошли к светлому будущему. В их понимании, разумеется. В 1995-2010 годах в ЮАР были убиты освобожденными неграми более пятидесяти тысяч белых людей. Около двухсот тысяч белых женщин было изнасиловано неграми (учти, что всё белое население ЮАР составляло тогда всего 4 миллиона человек). Крупнейший город страны Йоханнесбург захвачен неграми, белые оттуда изгнаны и не дай тебе бог сунуться туда по глупости. Там живут свободные негры. Они заселили небоскребы, превратив лифтовые шахты в гигантские общественные унитазы. Девяносто процентов (!!) жителей этого города – безработные. Если хочешь посмотреть – что такое ад, езжай и посмотри. И после того, как ты поживешь в Йоханнесбурге, после того, как тебя ограбят, изнасилуют и чуть не убьют, я посмотрю, с какими эмоциями ты воспримешь информацию о том, что эпидемия СПИДа косит черных сынов африканского континента с такой скоростью, что даже безумные темпы, с которым они воспроизводятся, не могут угнаться за темпами смертности. Негры получили свободу, но как они ею воспользовались? Раньше у них были хозяевами белые, а теперь их хозяин – СПИД, безработица, разруха, заполненные говном лифтовые шахты и прочие прелести.
Я упомянул историю с апартеидом для того, чтобы мы поняли еще одну важную вещь, которую попросту нельзя не рассматривать. Расизм не всегда основан исключительно на расовой ненависти. Расизм может быть основан на достаточно трезвом анализе национальных особенностей. В современном мире всякое обсуждение национальных особенностей превратилось в прогулку по минному полю. Шаг влево-вправо, одно неосторожное слово, и ты политический труп, отщепенец. В итоге люди вообще запрещают себе не только говорить, но и думать на эти темы – на всякий случай, ведь если ты думаешь об этом, то не дай бог как-нибудь и проговоришься, и тогда все – вся твоя жизнь будет сломлена, тебя выкинут с работы, уничтожат твою карьеру, от тебя отвернутся знакомые, как от зачумленного. Таких примеров мы знаем немало.
Но разные нации, тем не менее, имеют свои национальные особенности. Исследование этих особенностей имеет все сложности, присущие социальным наукам, и здесь легко впасть в профанацию, выдавая частное за общее. Но на то она и есть социология, антропология, этнография и т.п., чтобы постепенно разбираться во всем этом. Однако, политики, преследуя свои конъюнктурные цели, добились того, что тема стала предельно табуизирована. Если табуизировать обсуждение опасности сования рук в розетки, то что будет? Известно что. Именно это сейчас мы и имеем. Но возвращаясь к теме Гитлера надо отметить, что его расизм был построен на довольно разнообразном фундаменте, включающим и личный опыт, и живущие в людях вокруг него убеждения, которые он невольно впитал, а также результаты его собственных воззрений на национальную тему, которые он, вопреки распространенному мифу, не перенимал из желтой прессы, а формировал самостоятельно в процессе чтения обширнейшей литературы по истории, философии, политике. Гитлер был чрезвычайно начитанным и образованным человеком, чрезвычайно! Об этом я еще напишу в одном из последующих параграфов. Поэтому не надо представлять его себе эдаким узколобым фанатиком, который где-то услышал расистские высказывания, уложил их в единственной извилине своего мозга и понесся уничтожать евреев и славян.
В то время не быть расистом было не-воз-мож-но! И даже те отдельные прогрессивные личности, которые выступали против расизма, все равно были расистами.
Теперь зададимся другим вопросом. А есть ли сейчас люди, не являющиеся расистами? Может быть тебе это покажется странным, но ответ на этот вопрос отрицательный. Таких людей нет, ну или их считанные единицы.
Вот спроси себя – что тебе известно про геноцид в Руанде? Там погиб миллион человек. Миллион!! Это что, мало? Несколько миллионов беженцев, смертность среди которых тоже невероятно велика. Ты хотя бы знаешь, как называется народность, подвергшаяся такому геноциду? В то время, как гибель десятка европейцев создает шум на весь мир, гибель миллионов африканцев прошла для тебя незамеченной. Ну потому что это какие-то негры.
А что тебе известно о геноциде в Камбодже? Оценки говорят о двух или четырех миллионах планомерно уничтоженных людей. Знаешь ли ты хотя бы имя человека, ответственного за все это? Пролил ли ты хоть одну слезу по невинно убитым? Сказал за свою жизнь хоть слово осуждения в адрес Пол Пота и его приспешников? А зачем? Это же какие-то камбоджийцы.
Я сейчас не говорю о том – хорошо это или плохо. Я не говорю – обоснован твой расизм хоть чем-то или нет. Я говорю о том, что ты – расист. Любой человек расист, хотя это всячески вытесняется. Зато когда речь заходит о Гитлере, только ленивый не сплюнет презрительно – «расист», «нацист». «От мясоеда слышу» — хочется сказать в ответ:) Но не скажу, так как я сам с удовольствием жру мясо.
Значит ли всё вышесказанное, что сам по себе факт расизма ничего нам не говорит о человеке? Просто как голый утвердительный ответ «да, он расист» — ничего не говорит, но можно ведь задать уточняющие вопросы, и главный из них – является ли человек садистом? Получает ли он удовлетворение от того, что какие-то другие люди или животные страдают? Когда герой Майн Рида пристреливает слона, испытывает ли он удовлетворение от того, что слон долго и мучительно агонизирует, или наоборот, старается выбрать такое место для выстрела, чтобы животное умерло быстро и по-возможности безболезненно? Когда Черчилль отдает себе отчет в том, что в концлагере умирают люди, потирает ли он руки, злорадно щурясь, или инстинктивно, не осознавая этого, вытесняет все негативное, что связано с этим фактом? Хочет ли он, чтобы дети умирали от голода, или рассматривает концлагерь как необходимую для победы вещь в справедливой, по его мнению, войне? Тут можно задать разные вопросы, и ответы на них уже дадут нам некоторую важную информацию, на основании которой мы сможем уже построить достаточно обоснованное представление о человеке. Поэтому из этого параграфа естественным образом вытекает вопрос для следующего: был ли Гитлер садистом?