Почему аборигены съели Кука? Молчит наука? Нет, наука не молчит. Аборигены съели Кука, потому что он был мертв, и потому что в их глазах он был могущественным героем, а согласно их представлениям, поедание частей тела героя помогает перенять его героические качества.
Каннибализм остался где-то далеко в закромах истории и еще в забытых богом уголках Новой Гвинеи… казалось бы. На самом деле, это не совсем так. На самом деле, каннибализм процветает прямо здесь и прямо сегодня – в твоей собственной семье, в твоем подъезде, районе, городе. Каннибализм, как ни удивительно, повсеместен, и не в каком-то там переносном смысле, а в самом прямом. Конечно, твои родственники уже не едят друг друга, но в их головах каннибализм жив, он функционирует, он оказывает влияние на их психику, на их поступки, и он участвует в формировании психики ваших детей. Такой каннибализм я назову «ритуальным каннибализмом», но его влияние на психику детей – очень даже материально.
Я думаю, что почти каждый (!!) из нас в детстве был объектом ритуального каннибализма. Наверняка когда-то за тобой бегала какая-нибудь тетя или какой-нибудь дедушка. Они изображали, что стараются тебя поймать, делали смешно-угрожающее лицо и при этом говорили что-то вроде «так бы и съела тебя, такая пухленькая». А другие родственники стояли вокруг и посмеивались, глядя на твою реакцию. Им было смешно. Задумывались ли они над тем – как дети воспринимают такие шутки? А зачем? Ребенок – это вещь, раб. Кому какое дело, что он там испытывает, ведь по умолчанию каждый (!!) человек имеет полное право рожать и воспитывать детей. Каждый признается специалистом в воспитании детей. Это чтобы водить мотоцикл надо сдавать экзамены. Чтобы управлять машиной, надо совершить еще больше усилий, а воспитывать ребенка… это умеет каждый, даже самый тупой, даже самый агрессивный, самый невежественный человек.
О детской психологии очень мало знают даже детские психологи – в том числе и потому, что они давно уже не дети, и детские воспоминания давно уже стерлись из их памяти, а смотреть на детей глазами взрослого – это все равно, что изучать геологию Юпитера, наблюдая за черной дырой. Детские воспоминания могут пробуждаться и во взрослом возрасте, особенно если человек тренируется в различении своих восприятий (то есть занимается «Селекцией»), но кто из них это делает? На самом деле, никто.
Как ни покажется тебе странным, когда маленький ребенок слышит «я тебя съем», он воспринимает это не совсем как шутку. Я бы сказал так: чем старше ребенок, тем больше он способен контролировать свои эмоции по поводу таких шуток с помощью напоминания себе того, что это все-таки шутка. Но мелкие дети, например в возрасте двух-трех лет, испытывают настоящий, полноценный страх того, что их съедят. И этот страх оказывает влияние. Этот страх способствует тому, что в ребенке включаются древние инстинкты первобытного человека, который не хочет быть съеденным. А может быть, это даже вызывает к жизни еще более древние инстинкты животного. Включение этих инстинктов в современных условиях способствует запуску очень неприятных механизмов.
Во-первых, это вызывает озлобленность и агрессию. Ребенок даже не понимает, конечно, почему он начинает это испытывать, но он это испытывает. Знаешь, щенка достаточно один раз ударить, чтобы собака уже навсегда осталась настороженной, недоверчивой, и дрессировка такой собаки становится крайне затрудненной.
Во-вторых, это вызывает защитный механизм раболепия, унаследованный нами, видимо, со времен первобытных людей, ведь в подобной ситуации стать подчиняющимся, стать рабом альфа-самца, который может убить и съесть – это выход из положения. Отсюда же берет свое начало стокгольмский синдром.
Это главные последствия, но ими далеко не исчерпываются деструктивные последствия таких «шуточек».
И на самом деле, взрослые люди не случайно шутят таким образом. Они, конечно, сознательно не преследуют какие-то далеко идущие цели в этот момент, но поступают тоже в силу инстинктов древних приматов: угроза убить и съесть является отличным способом подчинения себе окружающих, и они это чувствуют, поэтому-то такие странные игры кажутся им смешными и привлекательными несмотря на всю их, вообще-то говоря, чудовищность. Чтобы отчетливее понять это, представь себе такую картину: дядя бегает за маленьким ребенком и кричит ему: «ты такая розовенькая, сейчас я наколю тебя на вертел, сниму с тебя кожу, выпотрошу, зажарю, разрежу твой труп на кусочки, и мы всей семьей тебя съедим». Ведь это и есть полный аналог криков «я тебя съем», и детальная расшифровка этой фразы помогает хоть немного отчетливее понять – как это воспринимается ребенком, для которого слова вообще означают гораздо больше, чем для привыкших к пустобрехству взрослых. Ведь дети только учатся понимать слова, они еще не понимают вполне отчетливо, на самом деле, что такое шутка, что такое вранье, гипербола и прочие вещи. Дети воспринимают слова очень прямо, максимально прямо, и их доверие слову очень высоко, что лишь усугубляет негативные последствия таких садистских шуточек.
Шутки вроде «я тебя съем» являются, поэтому, ничем иным, как садизмом, и людям, которых тянет на такие шуточки, следовало бы повнимательнее к себе присмотреться и задуматься о том, что же за гниль там есть в их психике. И если говорить о ювенальной юстиции, то такого рода шутки должны восприниматься именно как проявление садизма к детям. С соответствующими выводами и последствиями. Дети – это живые люди. В наше время это до сих пор отказываются понимать в отсталых странах типа России. Дети – это не стиральная машина и не мотоцикл, и чтобы их воспитывать, каждый родитель должен хотя бы ознакомиться с современными представлениями о воспитании. Он должен хотя бы быть в курсе современной детской психологии, чтобы иметь возможность принимать к сведению эти знания. Родители обязаны сдавать экзамены, на которых они продемонстрируют свое знакомство с современными представлениями о детской психике. И если они не хотят даже этого сделать для своих детей, то не значит ли это, что общество не должно разрешать им воспитывать их детей?