Суверенная территория ребенка

Одной из главных причин того, что люди живут далеко не счастливой и насыщенной жизнью, является критический дефицит одиночества.
Одиночество мы привыкли воспринимать как нечто негативное. Конечно, мы понимаем, что бывает и желанное одиночество, и приятное одиночество, но все-таки, когда звучит слово «одиночество», у подавляющего большинства людей в подавляющем большинстве случаев возникают негативные ассоциации, негативные эмоции. В подавляющем большинстве случаев одиночество – это источник страданий. И это заслоняет ясность о том, что именно хорошо дозированное одиночество является необходимым ингредиентом интересной и насыщенной жизни. Без этого ингредиента жизнь попросту НЕ может быть насыщенной и интересной! И это очень просто понять.
Представь себе некоторую идеальную ситуацию. Представь себе, что ты живешь в поселке, населенном приятными тебе людьми. Вот выходишь ты на улицу, идешь в магазин, гуляешь по берегу речки, и с кем бы ты ни сталкивалась – все сплошь более или менее приятные тебе люди. Ни один не вызывает у тебя напряжения, ни с одним ты не в ссоре, с каждым из них ты имеешь опыт приятного общения.
Представь себе, что после этого ты возвращаешься к себе домой, где рядом с тобой живут особенно приятные тебе люди. С ними тебе нравится пересекаться, не напрягает их постоянное присутствие в твоей жизни, с ними ты часто разговариваешь, играешь, занимаешься бытовыми делами, и у вас царит полный мир, взаимопонимание, вы способны трезво обсудить любую ситуацию и выработать оптимальное решение. Среди этих людей есть тот/та/те, в кого у тебя есть влюбленность, с кем есть тесные дружеские отношения, возможно и взаимоприятные сексуальные отношения.
Вот такой социальный рай.
И в этом воображаемом раю ты не сможешь жить насыщенной и интересной жизнью, если у тебя есть дефицит одиночества. Говоря более конкретно – если у тебя нет своей комнаты в твоем жилище, на двери которой ты в любой момент можешь повесить табличку «не беспокоить» и делаешь это время от времени. Удивительно, но такая «мелочь», как наличие собственного «гнезда», в котором ты полный и полновластный хозяин, в котором ты в любой момент можешь уединиться на любое время, является критически важной для личностного развития человека.
Смешно то, что эту простую истину давно поняли… собаководы! И поняли это они потому, что в нашем взаимоотношении с собаками (особенно в рамках служебного собаководства) доминирует функциональность. Служебная собака должна служить, а все остальное вторично, поэтому на первый план выходят именно соображения функциональности, эффективности дрессировок. И дрессировщики увидели на своем опыте, что психика собаки никогда не будет в оптимальной форме, собака никогда не будет в приемлемом для дрессировки/общения состоянии, если у нее нет собственного места. У собаки должно быть собственное место, причем его границы не обязательно должны быть жестко физически ограниченными. Не обязательно строить какую-то конуру. Достаточно положить коврик и назвать его «местом» и придать этому месту статус территории, на которой собака никогда и ни при каких обстоятельствах не может быть потревожена. Сделать это «место» можно где-то в укромном углу помещения (желательно), но, если такой возможности нет, то его можно сделать хоть посреди самой тусовочной части помещения. Вокруг могут ходить люди, заниматься своими делами, но если они четко соблюдают принципы неприкосновенности собаки на ее месте, то собака быстро привыкает к шумному окружению.
В конце концов, наш мозг умеет создавать реальность и отсекать лишнее. Если ты пытаешься уснуть, а рядом кто-то тихим голосом читает учебник квантовой физики или библию, если кто-то ходит рядом, шуршит чем-то, смеется или ругается, то ты можешь испытать огромные проблемы с засыпанием, и будешь винить в этом окружающих людей.
С другой стороны, ты можешь пойти в поход и заночевать в палатке рядом с водопадом. Шум водопада такой сильный, что даже говорить приходится, повышая голос. Условия для сна кажутся совсем некомфортными. И тем не менее, спустя несколько дней ты засыпаешь как младенец. Или если ты приехал в Бангкок, снял номер в гостинице, и прямо под окном у тебя постоянный шум машин, шум людей, то опять же спустя несколько дней ты спокойно засыпаешь. Ты вообще перестаешь замечать этот шум, он перестает быть помехой. Мозг просто отключает реагирование на постоянные однотипные раздражители. Именно поэтому тебе не мешает засыпать ощущения трения о простыню, об одеяло и подушку, не мешает твое дыхание и т.д.
Так и собака очень быстро привыкнет к тому, что вокруг ее места есть какая-то движуха. Главное – никогда не трогать собаку на ее месте, никогда не задевать ее места. Максимум что можно – позвать собаку, но если она не идет – оставить ее в покое, не настаивать, не звать снова и снова (ну естественно, в специальном служебном собаководстве эти правила отличаются от тех, которые оптимальны при домашнем содержании собаки).
Собака, которая лишена своего места, место которой не дает ей гарантированный иммунитет от вторжения в ее жизнь человека, будет нервной, невнимательной, плохо поддающейся дрессировке, малоконтактной. Она никогда по-настоящему не будет расслабляться и отдыхать от общения с людьми, и это будет постоянно усиливать состояние глубинного стресса.
Для человека этот эффект также имеет место, но ситуация для человека намного сложнее.
Собака может в любом месте спокойно посрать. Ей все равно – это укромный туалет или открытая площадь, есть вокруг нее множество людей и собак одного с ней или противоположного пола, или нет. Ей вообще все равно. Она поднимает хвост и срет. Ты можешь подойти сзади, рассматривать ее жопу, смеяться, показывать пальцем – а ей все равно! Человек так не может. Человек опутан тысячами (!!) условностей, тысячами оттенков этих тысяч условностей, которые при этом сильно отличаются в зависимости от того – в каком ты месте (школа, церковь, пляж, магазин и т.д.) и какие люди тебя окружают. Разница в допустимом поведении в разных ситуациях – просто гигантская. Если ты на пляже в Крыму ходишь в трусиках/плавках, едва прикрывающих письку, и мелком лифчике, прикрывающем только переднюю часть груди, то это абсолютно нормально. Но если в точности таком же виде ты выйдешь за пределы пляжа, местные бабищи начнут на тебя орать и могут даже физически напасть. И если ты в том же виде покажешься в московском метро, то те же самые люди, которые еще неделю назад видели тебя в этом купальнике на пляже и равнодушно скользнули взглядом, проявят столько изумления, негативного отношения, а то и ненависти, что ты будешь ошеломлена. И тебя наверняка заберут в полицию, где будут обращаться с тобой как с психически больной. Тебя вполне могут избить и изнасиловать в той же самой полиции, потому что для них ты как бы уже не человек, а какая-то дрянь безмозглая, какая-то тварь аморальная, за которую всерьез никто не будет вступаться ни в прокуратуре, ни в суде, и общественное мнение тебя не только не поддержит, но осудит, оплоюет, обосрет и смешает с грязью.
Драматическая разница, просто катастрофическая.
Человек опутан тысячами условностей и тогда, когда он среди друзей. И когда он среди родственников. И даже тогда, когда он наедине с женой/мужем.
И только тогда, когда человек оказывается на своей территории, обладающей статусом «священного неприкосновенного бастиона» — только тогда он может позволить себе прекратить контролировать соблюдение всех этих тысяч условностей. Только тогда он может по-настоящему расслабиться.
Разумеется, множество людей даже наедине с собой продолжают выполнять сотни ритуалов. Это ситуация, в которой здравый смысл человека спит, а его отношение к этим ритуалам имеет религиозный характер.
Например, есть множество людей, которые даже наедине с собой не могут позволить себе рыгающий звук во время еды. Или открыть свою пасть и ковыряться в ней в таком стиле, что это вызвало бы отвращение и ненависть со стороны окружающих, если бы это происходило в публичном месте. Но это не так важно. Все равно, находясь в одиночестве человек расслабляется в бесконечно большей степени, чем он мог бы это сделать в присутствии хотя бы одного другого человека.
И для людей это имеет принципиальное и огромное значение не только в связи с расслаблением и отдыхом, но и в связи с тем, что регулируемое одиночество вносит огромный вклад не только в саморегуляцию всей психической деятельности, но и в эволюционные психические процессы. Последнее требует отдельного пояснения.
Дело в том, что стадный инстинкт имеет множество таких форм проявления, о которых люди обычно и не догадываются. Как заметил Жванецкий, когда они со своей женой живут отдельно, им хватает зарплаты на жизнь. Как сходятся вместе – сразу не хватает. В присутствии других людей психическая жизнь человека претерпевает категорическое, а вместе с тем зачастую и катастрофическое изменение. Люди могут часами заниматься чем-то таким, что в условиях одиночества сразу бы вызвало смертельную скуку и было бы выкинуто на помойку. Можно часами перемалывать слухи о соседях, можно часами втыкать в какую-то механическую деятельность, можно часами мелко ссориться и т.д. Суть в том, что в присутствии других людей человек полностью, напрочь забывает сам о себе не только в силу того, что он вынужден следить за соблюдением сотен ритуалов, но и в силу того, что жизнь его довольно скучная, серая, и в этих условиях человек очень легко залипает в механической деятельности, скрепленной клеем личностных взаимодействий.
Жизнедеятельность человека, предоставленного самому себе в своем отдельном помещении, очень сильно отличается от того – что он делает и как себя ведет в компании. В обычной семье никто и никогда не имеет своего «места», как у служебной собаки. Подчеркиваю – никто и никогда. И это влечет за собой катастрофу. Даже если семья достаточно обеспечена, чтобы каждый ее член имел отдельную комнату, никто никогда в этой комнате не чувствует себя неприкасаемым. В любой момент мать или жена или дочь может войти. Можешь ли ты в таких условиях лежать на столе и чесать яйца? Можешь ли смотреть порно и дрочить? Можешь ли с тупым выражением лица подсчитывать число машин красного цвета, проехавшие мимо твоего окна? Можешь ли предаться приятной фантазии, не тревожась о том, что кто-то, пусть даже симпатичный тебе, ворвется в твою жизнь? Я не знаю ни единой семьи, и никогда не слышал о таковой, в которой было бы принято вешать на свою дверь табличку «меня нет», и чтобы это влекло за собой полную гарантию того, что никто не будет пытаться войти.
Может показаться, что это не так уж и важно – ну подумаешь, отвлекли. Но так думают люди именно потому, что никто из них никогда, с самого детства и по конец жизни так и не имел своего угла, своего места. Если же тебе повезло какое-то время пожить одному, и при этом не страдать от этого одиночества (если оно вынужденное), а получать удовольствие, имея возможность в любое время пообщаться с другими людьми, то тебе будет намного понятней – почему я придаю такое большое значение возможности уединиться, будучи уверенным, что твое одиночество никто не нарушит.
Потому что именно в это время такого добровольного уединения твоя психика начинает оживать. Именно в это время ты начинаешь задумываться о том – что хочешь именно ты. Как именно ты хочешь того, что хочешь. Ты можешь позволить себе делать вещи, которые не посмеешь, «не захочешь» делать при ком-то другом, и твои желания, с которых снято ярмо, начнут постепенно развиваться, эволюционировать. Разумеется, все это имеет значение лишь для того человека, который в принципе настроен на то, чтобы делать свою жизнь интересней, кто еще психически не умер.
И огромное значение это имеет для детей.
Непредоставление ребенку его неприкосновенного «места» равносильно его психическому убийству. Причем давайте сразу отметем аргумент, состоящий в том, что мало кто настолько обеспечен, чтобы предоставить каждому ребенку отдельную комнату. Ребенок ничем не хуже собаки:) Даже в самых стесненных условиях можно выделить ребенку его «место» — это может быть его кровать или особое место 1х1 метр, ограниченное тем или иным образом, хоть краской на полу. Это может быть его любимое кресло, в которое он может залезать. Кстати, для взрослых это тоже актуально. В конце концов ты можешь, сидя за столом, рядом с собой ставить любой предмет, который означает «меня нет», или одевать браслет или еще как-то обозначать свое одиночество, и таким образом в любом месте квартиры ты можешь превращаться в невидимку.
Главное – железобетонно соблюдать правило – если ребенок сидит на своем месте, то это означает, что его тут нет. Совсем нет. И ни при каких обстоятельствах (за исключением случающихся раз в сто лет аварийных ситуаций) на его месте его нельзя тревожить. Даже если он играет с ножницами. Даже если он лапается с соседским мальчиком. Даже если он ковыряется в попе. Даже если он жрет рукой кашу и весь усрался в пределах своего места. После того, как он оттуда выйдет – обсуждай с ним что хочешь, но пока он там – его нет. И на самом деле даже смотреть на него нельзя, когда он на своем месте. Потому что достаточно лишь раз сказать себе «ну, это уже слишком, это исключительная ситуация», чтобы спустя неделю вся затея превратилась в пшик, и «исключительные» ситуации станут появляться непрерывно.
Свое место (конечно, своя комната – это было бы идеально) – это то место, где ребенок начнет думать о том – как он хочет жить сам. Что он хочет делать, а что не хочет. Выходя из комнаты, он начинает обнаруживать, что есть существенная разница между тем – как нравится ему, и как требуется в семье, в обществе. Он начнет задумываться, задавать вопросы. Он перестанет воспринимать окружающий мир как тюрьму, в которой ему просто диктуют образ жизни. Ему начнут приходить в голову мысли, которые просто никогда бы не пришли в голову обычному ребенку, который даже не представляет себе, что можно жить как-то иначе – не так, как ему внушает мама или бабушка. В ребенке начнет расти личность.
Мы знаем – как дико взрослые не любят, когда их ребенок «бездельничает». И как они всемерно стараются прервать это «безделье», совершая при этом на самом деле пытку, аналогичную пытке лишением сна. Да, дети непрерывно подвергаются пытке лишения безделья. И это именно пытка, потому что на самом деле никакого «безделья» у детей не существует. В принципе такого не существует. Это очень просто понять. Дети – чрезвычайно живые существа. Их психика еще не раздавлена до конца. Они бурно развиваются физически и психически. Любой ребенок будет по уши занят чем-то интересным для себя, если его личность не раздавлена запретами, наказаниями, принуждениями учить неинтересные ему уроки и прочим террором. И если ребенок «бездельничает», это означает одно из двух:
а) его жизнь превращена в кошмар – запретами, принуждениями, психическим террором и т.д. И в таком случае надо не гнать его срочно заниматься чем-то, а пересмотреть в целом всю систему подавления его личности, всю систему его «воспитания».
б) он на самом деле занят чем-то приятным, важным для себя. Может он о чем-то фантазирует, может о чем-то мечтает, может он пытается подумать о чем-то, а может он чувствует что-то расплывчато-заманчивое, что-то ускользающе-нежное, но что-то важное для него, что-то такое, в процессе чего он растет как чувствующий человек. Лишать его такого – это убивать его.
Конечно, все описанное мною выше вступает в резкое противоречие с узаконенной практикой жестокого изнасилования детей школой. Ведь ребенок залезет в кресло, или уйдет себе в комнату… и просто не будет там учить скучные уроки. Ну что тут сказать… во-первых, это весомая причина для того, чтобы прекратить молча предавать своего ребенка и начать за него бороться – бороться самому, собирать других людей – чтобы прекратить эту чудовищную концлагерную систему жестокого подавления личности детей, чем и является школа. Во-вторых, надо всемерно разъяснять своим детям, что поскольку мир устроен так по-идиотски, то задача состоит в том, чтобы (параллельно с борьбой против этой системы), с одной стороны, хотя бы минимально соответствовать этим человеконенавистническим требованиям, возведенным в ранг закона, и с другой стороны максимальное время уделять саморазвитию, следованию своим интересам. Быть «троечником» — это идеал разумного поведения. Получай хотя бы тройку, чтобы тебя не коснулись слишком жесткие карательные меры, и чтобы максимум времени оставлять для своих настоящих интересов. Можно пять лет мучительно, убивая в себе все живое, через «не могу» учить сраную математику. А можно тот же материал за один месяц освоить одним прыжком, если к этому есть интерес, если есть увлеченность. Детям свойственно увлекаться, и школа начисто убивает эту их поразительную способность осваивать огромные объемы знаний в кратчайшие сроки (если только это очень интересно), прививая отвращение к процессу познания, а затем и к любой деятельности вообще. Школа – это фабрика превращения детей в психические трупы.
Право на собственное «место» ребенка должно быть закреплено законодательно, и от родителей необходимо требовать соблюдение этого закона так же настойчиво, как от них требуют кормить детей и одевать их, когда они еще беспомощны.