Просто никак не могу обойти эту тему. Уж очень она трагикомична.
Интересно заглянуть в толковый словарь. «Растлевать» — морально разлагать, развращать. «Развращать» — приучать к половой распущенности. «Распущенный» — непослушный, своевольный.
Представим себе ситуацию: взрослая женщина на улице показывает свою грудь маленькому мальчику, и его это забавляет и он трогает грудь, играет с ней, может даже безразлично посасывает и отпускает. Потом мальчику это надоело и он ушел играться в свои машинки.
Что произойдет с этой женщиной, если об этом станет известно родителям мальчика, а заодно и всем окружающим? Твоя фантазия и опыт чтения газетных публикаций легко это подскажут. Родители вполне могут захотеть ее избить или даже убить. Общественность – посадит в тюрьму лет так на десять, и если её не убьют в тюрьме, то жизнь её всё равно будет уничтожена и после того, как она выйдет на свободу.
Про мальчика скажут, что его «растлили». Что имеется в виду? Если мальчику всё это не понравилось, и он больше не вспоминал эту историю и не проявлял интереса к женской груди, то про него скажут, что его растлили? Нет. Скажут так, только если ему понравилось, если он теперь пристает к девочкам и женщинам и тянется поиграть с их грудью. Вот это – результат растления в чистом виде. Ещё именно в этой ситуации скажут, что мальчик получил психическую травму, что его психика искалечена.
Мальчик, значит, стал распущенным, так как он своевольно стремится снова и снова получить удовольствие, связанное с потисками и поцелуями груди.
Тут, в общем, говорить больше и не о чем, и так всё ясно.
Вообще, вызывает изумление это параноидальное стремление взрослых совершенно уничтожить сексуальную жизнь детей. Ну то есть полностью, напрочь уничтожить. Это явление… ну оно поистине поразительно. К нему просто привыкли, как к чему-то должному, но оно удивительно. Подавляющее большинство детей начинает испытывать сексуальные желания в 3-5 лет. В этом возрасте они начинают интересоваться маленькими письками друг друга и большими членами более взрослых мальчиков, парней и мужчин. В этом возрасте они начинают мастурбировать. И начиная с первой секунды, когда родители застали своих детей за этими ласками друг друга или самих себя, и вплоть до момента, когда им исполнится 18 лет, а зачастую и дольше, родители прикладывают неимоверные усилия, не останавливаясь перед откровенной жестокостью и садизмом, чтобы сформировать у детей страх секса, а еще лучше — ненависть к сексу.
Это просто не укладывается в голове. Взрослые делают все, что можно, не останавливаясь ни перед чем, чтобы дети на протяжении 15-20 лет не занимались вообще никаким сексом – в том самом возрасте, когда сексуальность и эротичность так настоятельны, так необходимы, так приятны, когда гормональные бури просто требуют своей реализации. У меня нет слов, чтобы каким-то образом охарактеризовать эти действия. Единственное сравнение, которое мне приходит в голову – это широко распространенный в мусульманском мире обычай вырезать у девочек клиторы с половыми губами целиком, после чего оставшуюся дырку зашивают, и когда муж впоследствии имеет её (другого слова тут не подберешь), он каждый раз разрывает ей это (если ты не в курсе того – как живут женщины в мусульманском мире – читай: Аян Хирши Али: «Неверная», Бин Ладен Кармен: «В мрачном королевстве», Суад: «Сожженная заживо», Сэссон Джин: «Мемуары принцессы», «Дочери принцессы», «Мемуары принцессы-3», Хади: «Искалеченная» и др.).
Нет, возникает еще одно сравнение – с лошадью. Чтобы лошадь была покорной, ее «объезжают». На нее одевают узду и ставят в стойло, чтобы не рыпалась. А еще – кастрация животных, чтобы они стали смирными. Именно это делают с детьми. Уничтожение сексуальности – это тот способ, с помощью которого родители утверждают право своего безраздельного владения детьми. Ребенок, которому внушено, что секс – это грязно, стыдно, опасно, — это уже, вообще говоря, не человек. Это инвалид. Вот про такого человека в самом деле можно сказать, что его психика сломана.
Очень интересна книга «Воспитание свободой», которую написал Александр Нилл. В ней, в частности, он пишет: «В чем состоит задача психологии? Я предлагаю слово «лечение». Однако я вовсе не хочу быть излеченным от предпочтения оранжевого или черного цвета; от пристрастия к курению, равно как и от моей привязанности к бутылочке пива. Ни один педагог на свете не имеет права лечить ребенка от желания извлекать шум из барабана. Единственное, от чего можно лечить, — это несчастливость.» Становятся ли дети несчастными, если они трогают свои письки или играют с грудью воспитательницы? Нет, наоборот. Дети – очень непосредственны, и каждый родитель с садистскими замашками знает – как трудно заставить ребенка сделать что-то, что ему не нравится – доесть тарелку супа, делать уроки, рано ложиться спать и т.д. Если бы детям не нравилось сексуально трогать себя и друг друга, они бы этого и не делали. Но ситуация обратная – взрослые прилагают уйму сил, чтобы запретить детям секс, чтобы вырастить в них отвращение, страх, ненависть к сексу. А это и означает, что взрослые, говоря словами Нилла, «лечат» детей от счастья – от того, что им нравится, что приносит им удовольствие, что делает их жизнь интереснее, приятнее.
И еще одно наблюдение Нилла (а его наблюдения нельзя сбрасывать со счетов, поскольку он в течение десятков лет крайне внимательно наблюдал за разными детьми и их развитием в условиях предоставления им беспрецедентной свободы): «трудный ребенок — это ребенок несчастливый, он находится в состоянии войны с самим собой, а следовательно, и со всем миром».
Вот откуда растут ноги у вандализма, коммунизма и прочих диктатур и жестокостей всех сортов.
Я не случайно говорю слово «садизм». Это не просто фигура речи или выражение моей озлобленности. Это на самом деле садизм в чистом виде. Мое утверждение не голословно, и я сделаю длинное отступление, чтобы пояснить это. В течение более чем десяти лет я минута за минутой (без преувеличения) наблюдал свои восприятия, наблюдал проявления других людей, учился делать предположения относительно восприятий других людей, учился давать им советы, которыми они могли бы воспользоваться для того, чтобы добиться тех или иных изменений в своих восприятиях. В результате буквально по одной фразе человека я могу сказать – что он испытывает сейчас. По двум-трем – что он испытывает обычно. По десяти – какие у него шансы на будущее. Это и не удивительно. Если какой-то вдумчивый ученый, честный инженер-исследователь занимается в течение десяти лет минута за минутой исследованием, скажем, искусственных митральных клапанов сердца, то он способен творить чудеса (на взгляд неискушенного человека). Он может приложить ухо к груди пациента и спустя пару секунд сказать – каково состояние мембран, есть ли подозрение на аневризму аорты и т.д.
Вот такой пример: сравни две фразы:
1) почему мне целесообразно так поступить?
2) почему это мне целесообразно так поступить?
Совершенно одинаковые фразы. Почти. Но разница огромна. Первая фраза выражает вопрос, заинтересованность. Вторая – претензия, выражающая скрытое недовольство и даже, возможно, агрессию. Человек сам, возможно, не отдает себе отчета в том, что испытывает сдавленную агрессию, но слова его выдают ничем не хуже, чем микродвижения его мимики, и даже лучше, потому что всё, что может заметить человек, изучающий под микроскопом моментальные увеличенные снимки человеческой мимики, это те или иные мышечные движения, которые сами по себе нуждаются в интерпретации (на эту тему интересную книгу написал Пол Экман «Психология лжи», по которой был снят интересный одноименный сериал). А слова несут смысл. И этот смысл показывает совершенно ясно – что именно испытывает человек, и тут нет необходимости в каких-то замысловатых интерпретациях! Просто произнеси эти фразы и почувствуй сам, различи СВОИ восприятия, и ты будешь почти наверняка знать – что испытывал тот человек, который их произносил. Разумеется, при этом ты должен сам по себе быть неиспорченным инструментом, то есть не испытывать негативных эмоций, не находиться в состоянии отупения. Чем более ты будешь чист от НЭ в данный момент, тем точнее будут результаты твоего опыта.
Разнообразие выразительных средств языка достаточно для того, чтобы точно указать на восприятия, испытываемые человеком, и по мере того, как развивается психика человека и ему становятся доступны более тонкие переживания, параллельно неизбежно развивается и его язык, его словарный запас и искусство подбора слов и выражений. Можно сказать, что средства языкового выражения всегда развиваются в унисон психическому миру человека (и деградируют тоже). Ведь существует множество вариантов сказать практически то же самое, что выражено в этих двух фразах, например:
3) а почему мне целесообразно так поступить?
4) а почему это мне целесообразно так поступить?
Третья фраза – это удивление. Удивление, к которому, возможно, уже примешивается некая доля недовольства. Четвертая фраза выражает заметно более сильное недовольство, чем фраза 2 – уже можно говорить о возмущении.
5) и почему мне целесообразно так поступить?
6) ну и почему мне целесообразно так поступить?
Пятая фраза выдает сарказм – крайне неприятную форму недовольства, к которой примешана презрительность, назидательность
Шестая фраза – уже почти что неприкрытое возмущение.
И так далее и так далее – десятки, сотни вариантов, каждый из которых дает довольно точное представление о том – что испытывает человек.
Конечно, можно и ошибаться – прежде всего потому, что тебе не удается в процессе тестирования фраз оставаться эмоционально нейтральным, ну и недостаток опыта, само собой, приводит к ошибкам, но это совсем не страшно – последующие фразы, мимика, действия человека – всё это является дополнительными подсказками. Так что необходимо пробовать, экспериментировать, проверять результаты своих экспериментов.
Экман пишет: «Лжецы склонны особенно тщательно подбирать слова. Они тщательно обдумывают свои слова не только потому, что им известно, какое внимание окружающие уделяют этому источнику информации, но и потому, что за слова скорее придется отвечать, чем за тон, выражение лица или телодвижения. Другая причина, по которой за словами так тщательно следят и так часто пытаются их скорректировать, состоит в том, что словами обмануть легче всего». Конечно, люди могут стараться тщательно подбирать слова, чтобы вместо «родная моя» не сказать «дура», чтобы не было «оговорок по Фрейду», когда хочешь сказать «дорогая, передай мне пожалуйста соль», а с языка срывается «ты мне всю жизнь испортила, сволочь». Но Экман не учитывает того, что контроль своей речи на этом и заканчивается, и ни один человек никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет контролировать все те языковые мелочи, о которых я упомянул. Единственный способ говорить в точности как человек, который испытывает что-то, это ИМЕННО И ТОЛЬКО испытывать это, другого способа нет. Конечно, остаются варианты написанной заранее и заученной речи – это возможно, но в реальных жизненных ситуациях невозможно, ведь ты в любой момент можешь отклонить разговор в любую сторону, коснуться той или иной мелочи, начать задавать вопросы, и все предусмотреть и зазубрить ответы невозможно. Если ты имеешь дело с человеком, который является настолько опытным и умелым в управлении своими восприятиями, что на самом деле начинает испытывать то, о чем говорит, даже если в другое время он испытывает нечто противоположное – значит перед тобой прирожденный артист, дипломат или шпион. Непременно покажи ему мою «селекцию», ведь человек, который так искусно владеет своими восприятиями, не может не заинтересоваться «Селекцией восприятий». Свои способности он использует, как обезьяна микроскоп – дай ему шанс воспользоваться ими более интересным образом.
Теперь вернемся к садизму. Когда взрослые запрещают детям заниматься сексом, когда наказывают их за сексуальные действия, когда внушают им отвратительность их сексуальных желаний, они не просто делают доброе, как им кажется, дело. Нет, это не так. Когда человек делает доброе, по его мнению, дело, он выглядит определенным образом, у него определенная мимика, определенная интонация, определенный выбор словоупотребления, определенный набор сопутствующих восприятий и определенный тип следующих после выполнения этого дела действий. А когда человек испытывает удовлетворение от того, что наказывает, запрещает, воздает возмездие, причиняет страдания – при этом он выглядит совершенно другим образом, и мимика, и выбор слов, и прочее – всё это соответствует именно садизму – получению удовлетворения от причинения страданий. И когда я вижу – как именно взрослые подавляют детскую сексуальность, я утверждаю, основываясь на всем своем опыте различения своих восприятий, опыте интерпретаций проявлений других людей и проверок этих интерпретаций – эти взрослые испытывают чисто садистские чувства. К ним, конечно, примешивается и много чего другого – и убежденность в своей правоте, и страх того, что кто-то другой увидит сексуальные проявления твоего ребенка и бог знает что подумает и прочее и прочее. Но одно из доминирующих восприятий – это садизм, желание садизма. Фактически, взрослые мстят детям. У взрослых людей секса нет. То, что они иногда, а некоторые даже часто трахаются – это не секс, это половые акты, проводимые в атмосфере стыда, отупения, неловкости, подстилочности, насилия и т.д. выйди на улицу, посмотри на встретившегося тебе человека – женщину или мужчину. Представь себе, что этот человек трахается. Думаю, что у тебя возникнет мощное сопротивление – ну не получается представить, как ЭТО будет трахаться… наверное, что-то совсем отвратительное. Так оно и есть. И вот – этот человек видит, как его внучка интимно играется с соседским мальчиком. Оба в восторге, пищат, трутся друг об друга и выглядят совершенно счастливыми. Теперь представь – что испытает этот человек и что он сделает? Он будет мстить. Жестоко и бескомпромиссно, и месть его будет справедливой, по его мнению, ведь он убежден, что секс – это гадость, а сексуальные и эротические проявления детей – это вообще гадость в квадрате, в кубе.
Когда ты – вот лично ты, запрещаешь своим детям играть в эротические игры хотя бы друг с другом, ты их в этот момент ненавидишь и мстишь им – мстишь им за свою мудацкую жизнь, за свою самокастрацию. А когда то же самое делают твои родители с твоими детьми – то они мстят им еще более жестоко. Здесь – та же самая закономерность, на которую указывал Нилл: чем более приятен и свободен от демонизации секс у людей, тем меньше им хочется мстить кому-то за отсутствие секса в их жизни и вообще за хреновую жизнь. Если есть женщина, которая убеждена, что трахаться – это здорово, которая живет со своим ребенком без мужа, трахается сколько ей захочется с разными парнями, то она никогда не будет мстить своему ребенку за то, что тот играется в эротические игры с другими детьми. Она, конечно, запретит ему эти игры, но не из-за желания кастрировать ребенка, а просто из-за социальных страхов. И ребенок это ОТЛИЧНО чувствует. Он понимает прекрасно, что сейчас его не наказывают, и что запрет вводится не потому, что эротические игры — это грех, гадость, а просто потому, что это действие по каким-то причинам нежелательно – пусть он и не понимает – каковы в точности эти причины. Взрослые на самом деле думают, что дети глупые и ничего не понимают! Нет, наверное, более чудовищного заблуждения. Отупевший взрослый с раздавленной многолетними самоотравлениями психикой чувствует в сто раз меньше, чем ребенок. Если ты требуешь от ребенка прекратить эротические игры, не чувствуя при этом садистских желаний, желания мести, неприязни, отвращения к сексу, то в ребенке и не сформируется комплекса вины, он не начнет испытывать стыда и ненависти к сексу. И это не какая-то мистика, нет, все очень просто – просто если ты не испытываешь всей этой зловонной кучи восприятий, то твои проявления, твоя мимика, интонация, словоупотребление – всё это расскажет ребенку о том – что на самом деле ты испытываешь, и он отлично это почувствует. Можно, конечно, притвориться. Можно, но не выйдет. Если ты – подстилка, если для тебя секс – нечто постыдное, греховное, если для тебя секс вне семьи – это измена, если мастурбировать при ком-то другом – это для тебя извращение, а трахаться в попку – извращение в квадрате и т.д. и т.п. – то притворяйся сколько угодно, что ты запрещаешь своему ребенку эротические игры с соседским ребенком просто из-за соображений целесообразности — ребенок тебя расшифрует моментально, и в нем неизбежно усилятся и стыд, и чувство вины, и отвращение и т.д.
(Кстати о подстилках: вот что, например, советуют «профессиональные психологи» в том случае, если у супругов есть «сексуальная несовместимость»:
Совет врача-сексолога, доктора медицинских наук (!!!): «Можно сделать так, что сегодня вы занимаетесь сексом тогда, когда это нравится одному, а завтра тогда, когда другому.» Этот «специалист» предлагает, чтобы сегодня один насиловал самого себя ради довольства другого, а завтра – наоборот! Эдакая взаимная подстилочность.
Вот что советует другой врач-сексолог, психотерапевт: «В такой ситуации надо идти друг другу навстречу. В выходные – использовать день. И никакие другие дела не могут быть важнее!» — то есть раз свободный от работы день появился, хочешь не хочешь, а надо в этот день изнасиловать себя для укрепления семьи.
Можно себе представить – какая ненависть к сексу и к жизни вообще в итоге формируется. И всё это вместо того, чтобы предложить устранять ревность, перестать воспринимать друг друга как вещь, как собственность, и заниматься сексом с тем, с кем хочется, когда хочется и как хочется. Интересно – когда же эта гнилая «психология» отправится окончательно на помойку? Кто те идиоты, кто дает законное право этим людям называться специалистами, врачами, сексологами? Круговая порука идиотов-самоубийц.)