Человек чувствует себя в полной мере живым, если переживание насыщенности его жизни достаточно интенсивно и возникает достаточно часто. В идеальном случае – если оно проявляется фоново с достаточной интенсивностью.
Интенсивность насыщенности зависит от того – насколько полно человек реализует свои желания по всем магистральным направлениям (МН).
В том случае, если по всем МН имеется удовлетворительный уровень наполненности, то есть если радостные желания (т.е. такие, которые сопровождаются предвкушением) в каждом МН реализуются в достаточной степени (насколько это возможно при данных обстоятельствах) и дальнейшее увеличение объема их реализации уже не приводит к росту насыщенности, то можно предположить, что либо какое-то МН до сих пор человеком не различено (например, из-за подавления теми или иными догматическими убеждениями или слепыми уверенностями), либо подавлено одно или несколько важных тактических направлений (подразделы МН). Также возможна ситуация, когда человек намеренно или неосознанно поддерживает в себе те или иные каналы слива энергичности. Например, он может испытывать оргазмы слишком часто, или обжираться, или очень поздно ложиться спать, или быть подверженным какой-либо идее-фикс, или жить в условиях, когда он испытывает сильные и частые негативные эмоции (НЭ) и т.д., и при этом он находит способ вытеснить понимание того, что он что-то такое делает, чтобы не затрагивать свои привычки или свои догмы, смена которых была бы для него болезненна.
Усилия по поиску своих радостных желаний (в дальнейшем я буду просто писать о «желаниях», имея в виду именно радостные, если это не приводит к путанице), работа, зачастую напряженная и даже болезненная, по устранению слишком, увы, многочисленных механизмов их подавления, создание привычки относиться к желаниям как к ценности, превозмогая навязанные стереотипы презрительного и даже агрессивного отношения к желаниям, как к «капризам» и «прихотям», упорное создание и укрепление различных навыков культивирования желаний, попутно устраняя «дыры», в которые широким потоком утекает энергичность – все это является первой проблемой культивирования желаний. Это, поэтически говоря, «первый перевал желаний», который нужно преодолеть, чтобы двигаться дальше в сторону большего объема насыщенности и знаний.
Различение желаний, из которых состоят МН, само по себе еще не дает ясности в том, являются ли эти желания «подлинно-радостными», то есть такими, проявление которых не обусловлено хотя бы отчасти или идеями-фикс, или гиперкомпенсацией (о ней позже), или механическими желаниями (т.е. такими, которые проистекают из догм или слепых уверенностей о «долге», «предназначении» и т.д.). Насыщенность жизни человека растет и остается стабильно высокой, если выполняется условие, заключающееся в том, что он пытается различить, различает и затем реализует (в меру возможного) любые свои радостные желания. Нередко для этого приходится расщеплять желания, обнаруживая их комплексное строение, находя в них радостные и механические компоненты.
Различение и культивирование радостных желаний – необходимое и достаточное условие прохождения первого перевала. При этом не имеет принципиального значения – какого рода эти радостные желания, насколько они подлинные, а насколько проистекают из догм или идей-фикс или дорисовок или дезинформированности, и это очень важный момент, непонимание или недопонимание которого может стать серьезным препятствием. Отсюда вытекает вполне ожидаемое следствие, которое в развитых странах давно уже стало общим местом в воспитательной работе, проводимой с детьми: человеку необходимо позволить самому себе совершать ошибки. Необходимо научить человека относиться к ошибкам не только как к неизбежности на пути любого становления настоящей личности, но и как к желаемой приправе, как к источнику богатых оттенками переживаний и фактической опоры, на которой особенно легко и прочно укореняется подлинное знание жизни и себя. Необходимо научиться понимать, и даже не просто понимать, а всецело впитать, пронзительно постичь до мозга своих костей, что подавление радостных желаний в силу сомнительности их подлинности или даже в силу очевидности их смешанной природы является деструктивным действием огромной силы – тем более убийственным, что оно опирается на многовековую культуру психической самокастрации ради попыток удовлетворения тех или иных догматических принципов, которые, как паразитические грибы, строй за строем, меняя друг друга и пестрыми волнами наползая друг на друга, разрушают саму структуру человеческой психики, никогда не достигая своей заявленной цели, которая в своей абстрактной форме может выглядеть так красиво и привлекательно, но всегда приводя к деградации и иссушению, опровергая сам принцип довления рафинированной мысли над чувственной реальностью. К сожалению, понимание этого почти всегда приходит к человеку или очень поздно, когда у него уже нет энергии на то, чтобы свернуть и начать протаптывать новый путь, или и вовсе никогда, и он уже успевает многократными и настойчивыми, а порой и агрессивными действиями передать это заблуждение новым поколениям – тем более успешно, чем более в обществе принято с презрением и даже с нетерпимостью относиться к детям в целом и, в частности, к детским поискам смысла своей жизни, к детским попыткам найти свежий путь посреди протоптанных нафталиновых дорожек, настолько увешанных гроздьями всевозможных стимулов и наград, что за ними становится совершенно не видно серых бетонных стен, и даже не успеваешь попытаться заглянуть туда, будучи увлечен их иллюзорной привлекательностью, в создание которой многие поколения вложили столько труда, а также вполне конкретной выгодой в виде тех наград, которые ты уверенно и почти неизбежно (что очень подкупает) получаешь, если принимаешь правила игры и начинаешь считать их подлинной реальностью, то есть тем, что несет в себе наслаждение жизнью само по себе, а не только лишь в силу искусственно сцепленных с ними разнообразных социальных и материальных благ.
Для того, чтобы получить результат в виде стабильно высокого уровня насыщенности (и соответственно – стабильного состояния «переживания счастья»), необходимо искать желания, переживание и реализация которых сопровождается предвкушением. При этом попутное различение источника этих желаний конечно же возможно и интересно. Если удается выявить то или иное желание, проистекающее, к примеру, из какого-либо ложного представления, то вслед за этим с высокой вероятностью возникнет некоторое изменение в характере переживания и реализации этого желания. Иногда оно может даже полностью исчезнуть, что поначалу не может не пугать и не настраивать настороженно против самого процесса различения, против искренности как таковой. Но опыт показывает, что в этом переустройстве, возникающем вслед за ясностью, не только нет ничего нежелательного, но, наоборот, есть много чего вдохновляющего и поддерживающего. Довольно быстро обнаруживается, что даже описанное выше исчезновение желаний, ранее дававших столько удовольствия при своем переживании и в процессе своей реализации, не только не приводит к снижению насыщенности, но наоборот, ведет к углублению психической жизни, к ее дальнейшему развитию, поскольку повышение удельной доли подлинных желаний в общем их массиве, составляющих всю совокупность магистральных направлений, способствует устойчивому росту насыщенности и дальнейшей эволюции психических процессов.
В жизни любого современного человека, применяющего селекцию восприятий, любое радостное желание является довольно высокой ценностью. Именно поэтому попытки различения его подлинности, и даже самые мысли об этом, сталкиваются с противодействием со стороны страха его потери. Как длительно голодавший человек имеет нездоровый хватательный рефлекс, обращенный на любую еду, так и человек, проживший десятки лет в условиях массированного, а то и тотального подавления своих радостных желаний, относится с гипертрофированной и даже удушливой заботой о сохранении их любой ценой, помня об усилиях, которые ему пришлось приложить для их нахождения и культивирования, и о тех всплесках жизненных сил, которые в свое время были ими вызваны. В этом каждый человек так сильно напоминает психопатическое отношение мамаши к своим детям, что ему следует воспользоваться наблюдениями этого сходства для того, чтобы раз и навсегда занять непримиримую позицию к такой разновидности садизма, выдаваемого за любовь.
И это является второй проблемой культивирования радостных желаний – «вторым перевалом» — научиться преодолевать спазматический хватательный рефлекс и справляться с иными препятствиями, лежащими на пути различения почвы, из которой произрастают желания – будь это идея-фикс или догма или ложное представление и т.д. и т.п. или та живительная пустота, в которой в результате таинственных и неосознаваемых процессов возникают подлинные желания, неся в себе и с собой особый привкус вибрирующего существования и щедро разбрасывая вокруг себя зародыши захватывающих интересов, богатых оттенками переживаний и животрепещущих событий.
Бывает и так, что желание является комбинированным и включает в себя несколько составных частей, каждое из которых может иметь свою специфику. Случаются и настоящие желания-кентавры, многослойные и разноликие комплексы, в которых самые деструктивные механические желания, вырастающие из дремучих суеверий, соседствуют с самыми свежими и захватывающими радостными.
Важный момент заключается в том, что гиперкомпенсация исключается из перечня тех почв, на которых произрастают желания, которые требуют различения и окультуривания для прохождения второго перевала. Это легко объяснить. Многие подлинные желания могли бы, конечно, приносить с собою больше всего приятного и развивающего, если бы не было известных нежелательных эффектов гиперкомпенсации вроде чрезмерной реализации, когда спад вовремя не замечается, а если и замечается, то не становится достаточным стимулом к своевременному переключению на другие занятия. И тем не менее даже в таких ситуациях, даже с такими обременительными довесками подлинные желания остаются подлинными, поскольку не коренятся в заблуждениях или слепых уверенностях или ложных представлениях. Подлинные и все иные радостные желания и переживаются очень по-разному. Радостное желание, проистекающее из догм или слепых уверенностей, переживается двояко прямо в процессе своей реализации: с одной стороны, есть и удовольствие и насыщенность, но с другой стороны сразу же или почти сразу же начинает накапливаться специфическая усталость, порою даже отравление. При реализации подлинных желаний, пусть даже и проистекающих из гиперкомпенсации или сопровождающихся ею, сначала идет период чистого удовольствия и переживания насыщенности, затем постепенно начинается и довольно долго длится «плато», которое затем может или перейти в другое желание, или остаться еще на некоторое время, протягиваясь в область приятной усталости. И уже затем, если желание продолжает реализовываться в значительной степени под влиянием гиперкомпенсации, приятная усталость начинает смазывается, а затем и вовсе может смениться неприятной, оставив за собою смутное послевкусие, а в тяжелых случаях – даже отторжение, которое может длиться довольно долго. Обычно эти этапы доведения реализации желаний до стадии неприятной перезрелости несложно заметить, но непросто бывает не доводить себя до них или вовремя останавливаться, почувствовав специфическую тяжесть.
Условия, в которых человек вынужден существовать, лишь в каких-то редких ситуациях могут оказывать существенное влияние на процесс движения к большей насыщенности, на процесс различения желаний и их подоплек. Если имеет место достаточная стабильность жизни, когда нет угрозы остаться без удовлетворения элементарных потребностей, необходимых для выживания, то такие условия уже могут считаться достаточными. Это, конечно, не означает, что не будут проявляться желания, направленные на дальнейшее повышение комфорта. Наоборот, эти желания занимают свое законное место и постоянно в той или иной степени присутствуют у человека, развивающего свою личность, если не подавляются догматическим ядом. Конечно, не всегда получается достичь удовлетворительной степени ясности в вопросе о том – насколько ситуация стабильна и благоприятна, ведь и сам окружающий мир весьма волатилен и хаотичен, но эта неопределенность может последовательно уменьшаться за счет наращивания капиталов в широком смысле этого слова (деньги, углубление профессиональных навыков, получение других навыков, социальный капитал как степень интегрированности в тот или иной дружественный социум и/или перемещение в более цивилизованный и мир с более высоким уровнем социальных гарантий и т.д.).
К преодолению третьего перевала желаний человек подходит тогда, когда он достигает стабильно высокого уровня насыщенности и испытывает все более настоятельное желание двигаться дальше. Тогда желания, проистекающие из гиперкомпенсации, начинают переживаться как некоторое препятствие, все же оставаясь источником чувства настоящей жизни, и параллельно с ростом и укреплением осознания гиперкомпенсации как тормоза, усиливается и спазматичность, страх потери этих желаний, страх выйти из колеи.
Я приведу лишь два примера таких желаний. Первое — это желание секса (сексуальных впечатлений), и второе — желание изучать (науки или языки и т.п.). С сексом всё достаточно просто и понятно. Несмотря на то, что у огромного большинства людей сексуальность начинает пробуждаться в период от трех до семи лет (о чем они зачастую уже не помнят, а то и не хотят помнить под гнетом омерзительной культуры всеобъемлющей ненависти к сексу), реальная их сексуальная жизнь, уже в катастрофической степени искаженная, больная и кастрированная, делает свои первые, более или менее уверенные шаги лишь годам к шестнадцати или восемнадцати, а то и к двадцати пяти или тридцати. При этом она приносит с собой гораздо больше разочарований, чем удовольствий, словно подтверждая своей непонятностью чувств, смешанностью ощущений и общим чувством дезориентации (таящей в себе больше опасного и неприятного, чем восхитительного и оживляющего) твердую обоснованность и даже закономерность безудержного скептицизма, безотчетного страха, зашкаливающего ханжества и напускного презрения – всего того, что я называю ненавистью к сексу, с которым общество обрушивается на любого, кто оборачивается к сексу и пытается искать в нем источник любви, нежности, а то и познания. Более того, сам такой человек раздваивается и живет как бы в двух измерениях, будучи зримым воплощением фантазии о Джекиле и Хайде, один из которых чувствует живительность секса и напитывается ею, в то время как другой ненавидит секс и себя и других людей в сексе, и боится почти что религиозным, и уж точно суеверным глубинным страхом, который мы напрасно называем «животным».
И когда и если наступает такая пора, когда запреты и препятствия внутреннего и внешнего характера преодолены, и секс начинает постепенно занимать свое достойное место в психической жизни человека, открывая ему все новые и новые горизонты психических состояний, все новые оттенки ощущений, пробуждающих его тело, когда он находит, что в современном мире существует поистине неисчерпаемое (несмотря на по-прежнему чрезвычайную ограниченность дозволенных моралью форм) разнообразие возможностей для реализации своих сексуальных фантазий, когда он обнаруживает, что есть множество других людей, которые зашли гораздо дальше него в поисках особенно возбуждающих форм секса и у которых можно этому поучиться, то перед человеком открываются такие просторы, о которых он не смел и мечтать в начале своего движения навстречу своей сексуальности, и вот тут гиперкомпенсация вступает в свои права и он становится совершенно похож на того несчастного, который попал в мир изобилия после многих лет страданий от острого и изнуряющего голода. Он не может пройти мимо любой еды и доводит себя до крайне неприятных и даже болезненных и даже опасных для жизни состояний, объедаясь и будучи не в силах научиться останавливаться тогда, когда сытость уже в основном наступила и есть чувство приятного легкого голода. Мы знаем, что такая болезненная алчность может тянуться десятилетиями. И в области секса – все то же самое. Конечно, глубина этой проблемы зависит от того, насколько человек сам по себе чувственен и энергичен, но поскольку само по себе движение в сторону поиска и реализации радостных желаний, прочь от догм, деструктивных уверенностей и заблуждений, с культивированием озаренных восприятий и свободы от негативных эмоций – поскольку все перечисленное и другое, составляющее суть практики селекции восприятий, делает человека все более и более энергичным, чувственным и чувствительным, то с проблемой гиперкомпенсации в сексе каждый в итоге сталкивается в весьма заметной степени.
Гораздо менее очевидны эффекты гиперкомпенсации в такой области, как развитие интеллекта, изучение наук или языков и т.п. И понятно почему. В конце концов, испытать сексуальное желание может любое животное, даже находящееся на самом низком эволюционном уровне, и уж тем более любой человек способен хотеть заниматься сексом и осознавать это желание и, приложив определенные усилия, начать его реализовывать. Но вкус к развитию интеллекта присущ далеко не каждому человеку нашей современности. Человек находится лишь в самом начале своего эволюционного пути, и пройдут еще, наверное, сотни лет, прежде чем любовь к развитию интеллекта станет такой же естественной и широко распространенной, как сейчас распространено желание впечатлений от кино, игр, секса, еды и т.д.
Кроме того и степень подавления интеллекта в детях хоть и огромна (чего стоят только пыточные комбинаты школ и институтов в странах третьего мира типа России), но все же не настолько беспредельна, как степень подавления секса, так что некоторая свобода, некоторый выбор у людей в области развития интеллекта все-таки есть, и многим хватает настойчивости, чтобы найти на это и время и возможность. Поэтому интеллектуальная гиперкомпенсация не так заметна в людях, живущих в целом весьма слабоэнергичной жизнью. Но все меняется, когда человек целенаправленно начинает развивать это магистральное направление. Довольно быстро он понимает, в каком ужасном состоянии находится и находился все это время его мозг. Как жестоко кастрированы его интересы, как много идиотских догм сидит в его голове, как много сформировалось неадекватных отвращений к тем или иным наукам, которые в школе ему жестоко и в извращенной форме (например с помощью расписания занятий и принуждения к учебникам и учебным планам) навязывали и к которым в итоге сформировалась сильнейшая аллергия. И постепенно перед таким человеком открывается поистине бездонная пропасть знаний, к которым он открывает все новые и новые влечения. Одни интересы пробуждают другие. Вот только что ты начал физику, и твои интересы уже распространились на химию, затем на биохимию, затем на генетику, и – неожиданно – на историю и астрономию, а затем – на необходимый английский язык, а вслед за ним, странным образом, на совсем непрактичные корейский и голландский, и так далее и так далее. Перед тобой раскрывается вселенная мира науки. Каждая мелкая ерундовина вскрывается целым океаном, в который можно погрузиться на всю жизнь. Ионные каналы в мембранах клеток пришли в твою жизнь кратким упоминанием в талмуде по физиологии, который ты с предвкушением и энтузиазмом пытаешься постичь, и вот ты хочешь немного расширить свои знания об этих каналов… и с изумлением открываешь, что и на эту тему существуют толстенные талмуды, что это целый мир, границы которого непрерывно раздвигаются целыми сворами ученых, ежедневно работающих в этой области, ежедневно создающих новые пласты знаний и целых областей.
Пытаясь объять необъятное, легко потерять себя. Легко забыть о том, что смысл всего этого предприятия, этого путешествия сознания, заключается не в том, чтобы запихать в себя всю еду, лежащую в гигантском гипермаркете, и охватить все знания, созданные десятками тысяч плодотворных ученых, живших до нас, и непрерывно создаваемые уже сотнями тысяч живущих сейчас. Смысл в том, чтобы напитывать магистральное направление интеллекта в такой степени, чтобы поддерживалось чувство его удовлетворительной наполненности. Чтобы не возникало чувство неприятной нехватки или неприятного переизбытка в этой области. И, как и в сексе, необходимо остановить спазматическую потребность понимания и изучения всего, что доступно для понимания и изучения.
Человек живет в мире бесконечных возможностей в условиях почти бесконечного подавления своих желаний, и когда второе постепенно прекращается, первое обрушивается на нас с такой мощью, что может даже сломать. Но не все так ужасно. В конце концов, это не какая-то непреодолимая сила типа землетрясения или урагана. В конце концов, это просто рабочая ситуация для тех, у кого в руках есть великий инструмент селекции восприятий, дающая нам важный жизненный опыт. Остановив лавины гиперкомпенсации в области секса, интеллекта, бизнеса и прочих магистральных направлений, человек преодолевает третий перевал и может двигаться дальше, и поскольку таких людей, подошедших достаточно близко к третьему перевалу, и имеющими в руках инструмент селекции, в природе сейчас пока что нет, то мало кто понимает и предчувствует – какой рельеф местности лежит за ним.
А за ним лежит углубление имеющихся озаренных восприятий, расширение их спектра, осуществляемое на фоне узкой специализации в других магистральных направлениях.
Про специализацию довольно понятно. В конце концов, остановив хватательный рефлекс и прекратив гиперкомпенсацию, человек выбирает для себя наиболее интересные направления и движется в них с комфортной скоростью. Например, несмотря на то, что в практическом смысле изучение японского языка для меня не имеет ценности, сам по себе этот процесс по какой-то причине выделился среди других, поэтому я оставляю свои попытки поучить немецкий или испанский или тибетский, и просто с комфортной для меня скоростью продвигаюсь в японском – иногда на целые месяцы забывая про него, а иногда «поливая» подзасохшие было знания и двигаясь дальше. Возможно, я буду заниматься японским еще двадцать или тридцать лет, оставаясь на уровне дилетанта. Возможно, через десять лет что-то изменится в балансе моих желаний в магистральном направлении интеллекта, или изменится что-то в моем образе жизни так, что желание учить японский получит серьезную подпитку со стороны других магистральных направлений. Например, если я поеду надолго жить в Японию или если у меня появится любимая японская девочка, или если меня пригласят читать лекции по селекции восприятий в Японию и т.д. И тогда может быть японский язык будет быстро доведен до уровня свободного владения, а его место в нише «иностранный язык для неспешного изучения без определенных целей и только ради удовольствия от изучения» займет кто-то другой. Может быть все, что угодно.
То же с науками. В конце концов я выбираю для себя одну или несколько наук, в которых более или менее активно набираю знания, примиряясь с тем, что во всех остальных областях науки я навсегда останусь дилетантом. И здесь надо понимать, что «быть дилетантом» совершенно не означает «получать мало удовольствия». Ничего подобного. Удовольствие можно получать огромное, узнавая что-то новое в области, в которой я являюсь полным профаном. Впервые узнав о том, что Земля вращается вокруг Солнца, можно испытать в сто раз больше восхищения и изумления, чем профессор астрономии, который в уме может прикинуть траекторию запуска спутника к Юпитеру, но давным-давно забыл, что наука может приносить удовольствие.
Быть дилетантом – позиция, приносящая максимум удовольствия от жизни. Это единственный способ наполнять свои магистральные направления и жить максимально насыщенной жизнью. У этого правила есть только одно исключение, и состоит оно в том, что бывает так, что в какой-то области ты испытываешь настолько сильный и устойчивый интерес, что постепенно становишься профессионалом, не испытывая при этом отравление от того, что занимаешься этим помногу. Один человек может стать профессионалом в области ионных клеточных каналов. Другой – в области игры в футбол. Третий – в своей области бизнеса. Четвертый – в области содействия другим людям узнавать о селекции восприятий или изучать японский. И так далее и тому подобное. И крайне важно понимать, что профессионализм – это лишь частный случай дилетантизма. Своего рода аномалия (в хорошем смысле этого слова). То есть это не самоцель. Не смысл жизни. Не то, что сделает твою жизнь максимально насыщенной (хотя поначалу так вполне может показаться, когда какой-то интерес начинает бурно и устойчиво развиваться).
Когда я утверждаю, что профессионализм не может стать смыслом очень насыщенной жизни, я опираюсь не на те или иные гипотезы и рассуждения, а на опыт – на свой собственный опыт, поскольку я являюсь дилетантом во многих областях и более или менее крепким профессионалом в нескольких из них, и который в результате многолетнего культивирования свих интересов обнаружил, что и дилетантизм и профессионализм почти во всех магистральных направлениях являются не более (но и не менее!) чем восхитительно приятным, оживляющим, наполняющим энергией и радостью жизни фоном. Есть лишь одно магистральное направление, которое стоит особняком – это направление озаренных восприятий. Именно оно является не просто прекрасным фоном, но тем самым пространством, в которое углубляется человек, влекомый своим инстинктом к саморазвитию, инстинктом личной эволюции. Знать, уметь, обладать – это прекрасно. Но переживать – это нечто особенное. Под словом «переживать» я не имею в виду своего рода хаотичное плавание в приятных состояниях, хотя поначалу оно именно таким и является.
По мере того, как ты, будучи убежденным дилетантом, плаваешь в переживаниях, в озаренных восприятиях наряду с плаванием по миру бизнеса, науки, секса, путешествий, еды, музыки, альпинизма и т.д., ты постепенно начинаешь осознавать, что именно в этой области лежит нечто поистине неисчерпаемое. Неисчерпаемое вглубь, а не вширь. И еще ты обнаруживаешь, что в эту глубь тебя влечет с такой торжественной мощью, что все остальные увлечения заслуживают не больше, чем этого определения «увлечения», в то время как путешествие в мир озаренных восприятий сопровождается поразительным чувством распахивания внутри тебя целых миров и — главное – преображением и трансформацией тебя самого. Любые другие интересы не могут с этим сравниться в принципе.
Например, интерес к науке – это всегда «интерес со стороны» в том смысле, что ты можешь быть гениальным физиком и прозреть в суть колеблющихся струн, и при этом оставаться крайне плоской личностью, а значит – страдающей личностью. Ты можешь быть дико ревнивым, догматичным, насиловать своих детей школой, а себя – супружеское верностью. Ты можешь постоянно деградировать от потоков негативных эмоций и подавлений радостных желаний, и в итоге ты можешь прийти в крайне плачевное состояние или даже покончить с собой на фоне непрекращающейся депрессии и полной потери смысла жизни. То же самое может быть справедливо для любого (!) другого направления деятельности, кроме одного – кроме деятельности по исследованию озаренных восприятий, потому что это единственный вид увлечения, в котором ты не являешься сторонним (и зачастую позорно запущенным) субъектом, создающим знания о каком-то объекте. Ты сам являешься и субъектом, и объектом, непрерывно эволюционируя в процессе своих исследований. В каком-то смысле физическая или умственная тренировка похожа на это, ведь пока я тренирую свое тело или свой ум, мой мозг и мое тело тоже развиваются. Но мир эмоций, мир озаренных восприятий при этом остается по большей части в стороне, и ты можешь быть в отличной физической и умственной форме, и все же стремительно деградировать психически, и в конце концов лавина настигнет тебя и уничтожит или иссушит, в какой бы прекрасной форме ни находились твой ум и тело.
В настоящее время людям известен бесконечно малый спектр озаренных восприятий. По сути – почти нулевой, ведь чтобы добраться до момента, когда исследование мира озаренных восприятий становится доступным, нужно хотя бы на краткие моменты уметь подпрыгивать над третьим перевалом.
Напомню:
- Первый перевал – формирование навыка различения и культивирования радостных желаний.
- Второй перевал – формирование навыка исследования радостных желаний, включая и критический анализ почвы, из которой они произрастают, и сравнительный анализ насыщенности, которую они продуцируют и т.д.
- Третий перевал – формирование навыка освобождения от механизмов гиперкомпенсации, а также от профессионального фанатизма и пренебрежения к дилетантизму.
Естественная конкуренция магистральных направлений приводит к тому, что направление культивирования и исследования озаренных восприятий (в форме субъект-объектного единства) определенно выделяется на фоне всех остальных, и именно оно начинает переживаться как средоточие главного содержания жизни, того самого пресловутого «смысла жизни» — чаши Грааля философии и психологии. Я хочу подчеркнуть, что это не теория, не воззвание, не вывод и не что-то еще другое. Это – опыт. Это – объективная реальность, которую можно положить в основу новых философских и психологических удивительных теорий и смелых гипотез (если бы философы и психологи сумели бы выбраться из своей колыбели и получить описываемый мною практический опыт).
По мере испытывания и исследования доступной совокупности озаренных восприятий (ОзВ), человек начинает замечать, что там есть какая-то структура, какие-то взаимосвязи. Он также замечает, что по мере накопления опыта переживания ОзВ начинает происходить самое удивительное – начинают пробуждаться новые ОзВ, начинают возникать новые оттенки уже известных ОзВ, начинают выделяться «качества ОзВ», такие как пронзительность (не путать с интенсивностью), магнетичность и всеохватность. Начинают возникать их комбинации и резонансы. Более того – начинают постепенно проклевываться такие восприятия, которые с одной стороны безусловно входят в резонанс с уже известными ОзВ и обладают другими признаками ОзВ (рост переживания насыщенности, энергичности и т.д.), а с другой стороны настолько необычны, настолько самобытны и новы, что поначалу даже не удается подобрать для них резонирующего описания. Постепенно, по мере культивирования доступных ОзВ, по мере применения практик селекции восприятий, эти вновь возникающие и почти неуловимые поначалу ОзВ становятся все более и более отчетливыми, стабильными. В конце концов привычка их испытывать укрепляется настолько, что теперь ты можешь вызвать их проявление в точности, как любые другие ОзВ – просто захотев их испытать (что не отменяет эффективность применения озаренных факторов (ОзФа) и резонансов с другими ОзВ). И тогда это новое ОзВ становится неотъемлемой частью твоей психики. Оно начинает оказывать свое живительное и пробуждающее влияние на тебя, на совокупность восприятий, являющихся «тобой», и уже они, в свою очередь, могут в какой-то момент привести к тому, что еще одно новое ОзВ возникнет таинственным образом.
Поначалу этот процесс пробуждения новых ОзВ идет медленно, даже чрезвычайно медленно. Иногда бывают всплески, когда на фоне тех или иных благоприятных событий и/или активных усилий они возникают целой стаей. Например, мы знаем, что на очных курсах селекции многие десятки людей смогли испытать совершенно непостижимые для них ранее ОзВ, а также убедиться в схожести своего опыта, в схожести наблюдаемых закономерностей, связей между новыми ОзВ, что подчеркивает объективность этих процессов. Это произошло в силу того, что и сама атмосфера способствовала более легкому испытыванию озаренного фона, частому переживанию всплесков ОзВ, ну и конечно сыграли свою роль те практики, которые они применяли в ходе курсов в беспрецедентном для них ранее объеме.
Совокупность ОзВ я называю «лабиринтом», поскольку они образуют более или менее стандартную структуру (в зависимости от индивидуальных особенностей и еще в зависимости от имеющегося опыта различения и переживания их). Человек, который получил достаточно опыта для того, чтобы осознать, что исследование лабиринта, продвижение дальше по лабиринту, интеграция новых ОзВ в состав своей личности – что всё это стало для него доминирующим направлением своей специализации, своего профессионализма, этот человек преодолел четвертый перевал.
Я хочу подчеркнуть, что вот это переживание своей главной специализации имеет тройственный характер. Человек осознает себя тройственным образом (не обязательно постоянно всеми тремя способами):
- исследователь лабиринта как ученый, как субъект, изучающий объект
- путешественник-первооткрыватель в лабиринте, открывающий все новые и новые тропинки в свободном полете.
- сам по себе этот лабиринт – объект исследования.
Эта тройственность на самом деле неразрывна, хотя поначалу человек может отчетливо воспринимать себя одним образом, в то время как два других не переживаются – это зависит от накопленного опыта. Чем больше опыта, тем чаще и тем в большей степени все три способа себя воспринимать проявляются одномоментно.
Хочу обратить сейчас особое внимание на второй пункт – на восприятие себя как путешественника-первооткрывателя. Сюда нельзя слепо перенести значение термина «первооткрыватель». Здесь этот термин используется как обозначение переживания, которое абсолютно, на 100% независимо от того, был у кого-то аналогичный опыт ранее или не был. Даже если миллиард людей уже столетиями бродит по лабиринту, а ты только в него входишь, то каждый раз, когда в тебе будет пробуждаться новое, неизвестное ранее ОзВ из лабиринта, ты будешь испытывать в точности те же восторг, восхищение, охуение, потрясение, которые испытывал первый или миллиардный человек (разумеется, с индивидуальными вариациями).
В качестве путешественника ты не имеешь ни малейшего представления о том, куда именно тебя повлечет. Ты можешь иметь перед собой карту лабиринта (и начальные его этапы я выложил на своем сайте), но если какие-то ОзВ ты еще не испытывал, то их обозначения будут для тебя лишь пустым звуком. Ты не знаешь – какое из них проявится раньше, а какое – значительно позже. Ты не знаешь – переживание какого из них наполнит тебя поразительным восхищением и вызовет мощное желание двигаться дальше именно в этом направлении, а какое вызовет лишь умеренное удивление. Тебе неизвестно ничего. И более того – нет никакого способа это узнать – куда тебя повлечет. Говоря об отсутствии способа это узнать, я говорю об этом не как о принципиальном запрете типа «принципа неопределенности Гейзенберга, а как о положении дел на данный момент. Когда селекция восприятий станет полноценной наукой, когда она станет единым целым с генетикой, физиологией, микробиологией, теорией эволюции, а может даже с квантовой физикой и астрономией, когда она будет опираться в том числе и на данные приборов, тогда может быть у нас и появятся инструменты такого рода предсказаний, которые может быть кому-то захочется принимать к сведению в своих исследованиях.
Там, где до тебя миллион человек прошли по лабиринту и у них в каком-то месте спонтанно возникает пара ОзВ, после чего они идут дальше, у тебя может быть вдруг возникнет какое-то третье, за которым открывается целый мир неисследованных никем ОзВ, который ты подаришь людям, которые, узнав о наличии такого ОзВ, смогут и сами испытать его путем некоторых процедур (они детально описываются в курсах селекции) и обогатить свою психику. Заранее никогда неизвестно – лежит ли где-то еще неисследованная подсистема лабиринта и какие возможности она в себе несет.
Очень важно то, что исследование лабиринта является в то же самое время процессом твоей личной и физической эволюции. В целом современная наука уже имеет достаточно прочные представления о том деструктивном влиянии, которое оказывают на нас негативные эмоции и деструктивные уверенности, а также о том позитивном влиянии (в том числе в чисто физиологическом и даже генетическом смысле слова!), которое оказывают на нас ОзВ и озаренные уверенности. Пока что наука еще крайне далека от того, чтобы обогатить себя и нас включением селекции восприятий в свою сферу, но это почти никак не ограничивает твои возможности в исследовании лабиринта и, таким образом, в осуществлении своей персональной личностной и физиологической эволюции. Конечно, было бы в сто раз интересней и приятней заниматься этим в окружении людей, которые заняты тем же самым, и в условиях, когда ценность этих исследований считается общепринятой, так что минимизировано или даже полностью уничтожено влияние деструктивных сил психического характера, таких как, к примеру, отношение к себе как к «странному» человеку, занимающемуся чем-то предельно далеким и непонятным для других, откуда вырастает чувство неполноценности, ущербности, опасности и т.д.
По мере того, как человек время от времени заглядывает за четвертый перевал (в периоды активной практики или спонтанного прилива насыщенности), он с каждым разом находит в себе все больше и больше сил и уверенности в том, что именно туда лежит дорога, ведущая к исключительно насыщенной, интересной, счастливой жизни. И он находит больше сил, чтобы отвязать от себя липкие щупальца спазматической потребности делать то, что в окружающем мире принято считать безусловной ценностью само по себе. У него становится больше уверенности в том, чтобы постепенно сдвигаться в парадоксальном для стороннего зрителя направлении – в сторону от общественно одобряемых занятий науками, языками, спортом, бизнесам и т.д. и т.п. по направлению к лабиринту. При этом, конечно, речь не идет о том, чтобы забыть о важности полноценного наполнения всех магистральных направлений, при этом «полноценность» их наполнения в каждый данный момент оценивается исключительно субъективно, опираясь на переживание насыщенности своей жизни, на отсутствие неприятного чувства «перекошенного лифта» и упущения чего-то значимого в свей жизни. Даже сам список магистральных направлений формируется точно так же – на сто процентов на субъективном фундаменте.