Есть один упрек, даже обвинение, которое часто бросают мне люди, имеющие крайне отдаленное отношение к озаренным восприятиям. Они спрашивают себя и друг друга: «почему этот Бодхи выбирает себе в качестве учеников только красивых молодых девочек? Почему среди активно интересующихся селекцией восприятий сплошь красивые девочки?» И на этот вопрос они дают простой ответ – «ну просто все, чего он хочет, это завлекать молодых и красивых девчонок и заниматься с ними сексом». Дав такое простое объяснение, они успокаиваются и предают меня анафеме.
Между тем ответ на поставленный вопрос выглядит совершенно иначе, и я много раз говорил об этом, но мой ответ не нравится, поэтому не принимается.
В самом деле – почему люди, которым я содействую, с которыми я тесно общаюсь, которых я считаю испытывающими ОзВ и способными их испытывать еще больше, — почему они сплошь все как на подбор красивые? А те, кого я отвергаю, с кем общаться не хочу – почти сплошь некрасивые?
Представим себе жирного и ленивого человека, который, тряся целлюлитом и задевая животом о косяк, пришел на тренировку легкоатлетической секции и, отдышавшись после подъема по трем ступенькам, требует от тренера – чемпиона мира – взять его к себе в группу наиболее талантливых атлетов. Этот обрюзгший ленивец с уродливым телом выслушивает ответ (можно представить, каким он будет), отходит в сторонку, присаживается на скамеечку и начинает осматриваться. И тут до него постепенно начинает доходить, что тут что-то не чисто… Вокруг него все – ну буквально каждый – имеют очень красивое тело! Офигенные ляжки, офигенная попка, офигенные плечи… блин… как эротично изгибается вот та гимнастка… вау… как сексуально выглядит та прыгунья в высоту, какие ножки!… «Ага», думает этот умник, «теперь мне все понятно… просто тренер хочет со всеми ними заниматься сексом!».
Несомненно, если тренер не импотент и не мудак, он хочет трахать красивых стройных девочек и красивых стройных парней. Но разве поэтому жирному лентяю закрыт доступ в его секцию?
Оторвано ли наше тело от нашей психики? Может ли такое быть, что красивый человек является подонком, а жирный урод – вместилищем озаренных восприятий? Ответ отрицательный – нет, не может. Помнишь – Сократ писал о связи истины и красоты? Звучит слишком абстрактно – что за истина такая? У древних греков даже слово такое специальное было – «каллокагатия» — единство красоты души и тела. И здесь непонятно – что такое «красота души». Для кого-то красота души – это заботиться о маме, а истина – это утверждение типа «старших надо уважать». В таком виде все превращается в полный абсурд. Но давай посмотрим на Сократа и каллокагатию глазами человека, знакомого с «Селекцией привлекательных восприятий», знакомого с понятиями «озаренные восприятия», «тупые концепции», «негативные эмоции». Тогда все встает на свои места и становится понятным. «Красота души» — переживания озаренных восприятий. Истина – свобода от омрачений – от глупых концепций, тупости, негативных эмоций и безрадостных желаний. А термин «красивый» необходимо тщательно отделить от термина «пропорционально сложенный».
Если человек испытывает негативные эмоции, если он заражен в сильнейшей степени «псирусами» и «эмоктериями», то их разрушительное действие непременно скажется на его внешности, и в первую очередь – на его лице, а также на коже тела. Затем болезнь поражает внешний вид кистей рук и ступней ног. Затем – все остальное. Поэтому, когда я вижу уродливое (не путать с непропорционально сложенным!) лицо, то я вижу то же самое, что видит тренер легкоатлетической секции, смотря на жирного соискателя – я вижу человека, который категорически не подходит для того, чтобы заниматься им. И тут нет совершенно никакой дискриминации, поскольку человек отвергается тренером не в силу его национальности, вероисповедания или сексуальной ориентации. Ну просто он жирный! А жир, кстати, можно сбросить, если начать вести активный образ жизни. Так что, — справедливо может подумать тот тренер, — уж если этот толстяк совершил какой-то переворот в своей жизни или хочет его совершить – всё в его руках. Пусть начнет жить активно, пусть делает то, что сейчас в его силах, пусть если не бегает, то ходит по дорожке, пусть стрясет свой жир, если уж он утверждает, что так сильно хочет быть спортсменом, ну и потом мы посмотрим.
Я поступаю точно так же. Когда мне пишет на почту человек, у которого лицо уродливо, когда оно искажено и отравлено ядом омрачений, то я сообщаю ему, что он не может учиться у меня, не может общаться со мной, но ему в этом и нет необходимости! Зачем толстяку тренироваться вместе со стройными и быстроногими атлетами? Ну побегут они марафон, а ему что делать? Пройти сто шагов и сесть? Ну так он может сделать это и самостоятельно. Я написал свои книги не для святых, парящих в свете собственной просветленности. Те, кто способен к озаренным восприятиям, вряд ли так уж нуждаются в такой подробной книге, как «Селекция». Для них я бы написал ее раз в десять короче. Но если ты очень сильно отравлен тупостью и НЭ, тебе понадобятся подробные, детальные инструкции. Так спортивному человеку нет необходимости читать подробную инструкцию о том, как пройти по треку к Эвересту – достаточно общей информации о том – какое расстояние между соседними поселками, какая высота там и тут. Но если ты жирный болезненный человек, тебе потребуется инструкция на многих страницах – где стоит скамейка по пути, где целесообразно взять портера, который понесет твой рюкзак, сколько ему платить и как и т.д.
Я написал свою «Селекцию» в первую очередь именно для тех, кто по той или иной причине выбрал быть тупым, агрессивным дураком, но теперь решил измениться, и когда в очередной раз какой-нибудь крайне некрасивый человек пытается добиваться моего внимания, я сначала убеждаюсь, что в переписке он предстает точно таким же, каким я воспринимаю его по его фотографиям, а затем честно сообщаю, что ему не место в моей секции, что ему будет лишь скучно просиживать штаны в обществе людей, обсуждающих бесконечно непонятные для него аспекты озаренных восприятий. Ему необходимо начать с самого начала.
Бывает и иначе. Иногда пишет какая-нибудь девочка, и по всему видно, что и она, и окружающие ее люди считают ее некрасивой. Но она не некрасивая. Просто у нее лицо сложено так, что в окружающем ее обществе такое лицо считается некрасивым. А я смотрю на нее – и возникает чувство красоты. Смотрят на нее те, с кем я тесно общаюсь – и у них возникает чувство красоты! С этим человеком целесообразно поговорить поподробнее – ведь не случайно же ее лицо стало таким. Значит – есть какие-то восприятия, которые оказали такое позитивное влияние на формирование ее внешности.
Когда я в первый раз приехал в Индию, я заехал в Дарамсалу, точнее – в Верхнюю Дарамсалу, которую еще иногда называют по имени ее главной площади «Мак-Леод». Это – крошечный поселок на севере Индии, в предгорьях Гималаев, где получил убежище и поселился сбежавший от китайцев, захвативших Тибет, Далай-лама – религиозный лидер тибетцев и всех буддистов мира вообще. Затем вокруг его резиденции выросло целое поселение тибетских беженцев. И в том числе там был построен дом для престарелых, где живут старые и очень старые тибетские монахи и монахини. На него-то я и наткнулся, когда гулял в тех местах. И именно тогда мне и стало понятно, что старость может быть не отвратительной. Что мерзкие, разлагающиеся, тупые и ядовитые старики и старухи, которых я вижу на каждом шагу в России – это люди, которые так ужасно выглядят и вызывают такое отвращение не в силу своего возраста, а в силу того, что они столько лет культивировали в себе ненависть, тупость, злобу, догматичность, подавляли в себе все, даже мельчайшие радостные желания – сначала под давлением взрослых садистов, которых называют «родители», а затем уже и самостоятельно.
В Дарамсале я увидел других стариков. Конечно, буддийская практика является во многом примитивной. И практикующие ее буддисты зачастую не отличаются какими-то особыми способностями. И все же – если человек в течение многих лет исповедовал концепцию о том, что злость и агрессия – это «нехорошо», если он исповедовал концепцию о том, что любовь ко всему живому – это «хорошо», если он совершил тысячи «простираний», повторяя словесные формулы, содержащие те же утверждения и подобные им, тем самым возвращая свое внимание раз за разом к этим буддистским ценностям, то даже такие простые действия, как видно, оказывают сильнейшее влияние на человека. Там же, в Дарамсале, я прочел интервью некоего тибетского монаха, которого китайцы вместе с сотнями других монахов несколько лет содержали в концентрационном лагере и подвергали ужасным пыткам, похлеще нацистских (кстати, это все происходит и прямо сейчас – до сих пор есть концентрационные лагеря, в которых пытают тибетцев, и до сих пор Тибет оккупирован Китаем). Среди прочего его спросили – чего больше всего он боялся во время своего пребывания там, в этом аду? Его ответ меня удивил: больше всего он, по его словам, боялся испытать ненависть к своим палачам. Этот человек знает цену ненависти! Он знает – насколько она убийственна, разрушительна. Он знает, что жить с ненавистью – в тысячу раз хуже смерти. А может и не знает, а лишь говорит об этом. А может и лицемерит, и на самом деле он ненавидел их и боялся совсем другого – это не так важно в данном случае, так как важно другое – этот человек публично заявляет об определенных ценностях, а это формирует соответствующее подражательное отношение у тех, кто его уважает, почитает, прислушивается к нему. Культура тибетского буддизма – это культура отрицания агрессии во всех ее проявлениях (что, конечно, не исключает проявлений этой агрессии у тех, кто разделяет эти ценности скорее на словах, чем на деле).
Те старые монахи меня удивили. Их лица были определенно «некрасивы» с точки зрения любого ценителя красоты, что уж говорить об их старой коже. И тем не менее к некоторым лицам возникало чувство красоты, совсем не возникало отторжения, а иногда возникала даже нежность к некоторым из них, что меня уж совершенно поразило. И если это происходит с теми, кто довольно механически следует довольно примитивным практикам, направленным на преодоление агрессии, то что тогда говорить о людях, тренирующихся управлять своими восприятиями и переживать как можно больше приятных состояний? Чему же удивляться, если они, будучи к тому же еще совсем молодыми, отличаются от остальных людей своей красотой?
«Но почему среди них только девушки?» — не успокаивается правдоруб. Да все потому же. Культура, в которой мы живем, устроена так, что девушки всегда играют подчиненную роль. Девушки всегда остаются людьми второго сорта, даже если это на первый взгляд и не заметно. Достаточно немного копнуть любого, и ты увидишь, что все разделяют догму о второсортности девушек, включая их самих. Это приводит к тому, что мужчины культивируют в себе безудержное чувство собственной важности (чсв), гордость, и, неизбежно вслед за этим, агрессию. Девушки же «специализируются» на чувстве собственной ущербности (чсу). И чсв, а точнее, неразрывно связанная с ним агрессия во всех ее оттенках и сочетаниях (недовольство, обида, ненависть, презрение, раздражение и т.д.) является, судя по всему, в десятки раз более разрушающей и отравляющей, чем чсу и связанные с ним «сдавливающие НЭ» (жалость к себе, неловкость, стеснение, пугливость и т.д.). Поэтому не удивительно, что среди стремящихся быть искренними, среди применяющих селекцию людей парней намного меньше, чем девушек, а среди близких мне людей к настоящему моменту их и вовсе нет.
Помнишь, выше я цитировал: «…все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Рождаются ли люди равными – это весьма спорно, и я рассмотрю этот вопрос в одном из последующих параграфов. Наделены ли они все и в равной степени стремлением к счастью со дня своего рождения – тоже спорно, но бесспорно другое – попадая в определенную социальную среду, люди проявляют свои склонности путем осуществления того ли иного выбора.
Когда я переписываюсь с каким-нибудь новичком, я всегда затрагиваю в общении с ним потенциально острые, болезненные темы. Я хочу выявить его больные места и пожестче наступить на них – так проще и быстрее выявить – кто есть кто. Можно бесконечно долго обмениваться вежливыми экивоками и уверениями в почтении, и в конце концов обнаружить, что все это время ты общался с человеком, который возненавидит тебя при первом же расхождении во взглядах. Поскольку людей, выбирающих ненавидеть, страшно много, потому то вежливость и стала и необходимым атрибутом любого общения, и, в конце концов, даже единственным содержанием этого общения!
Одной из самых острых тем всегда оказывается вопрос о родственниках. Ход разговоров на эту тему оказывается настолько стандартным, что порой мне кажется, что я в сотый раз говорю об одном и том же с одним и тем же человеком:) Я спрашиваю – что ты думаешь о своих родителях, и прочих родственниках, которые есть. Обычно я получаю ответ типа «я очень люблю своего брата, хотя он очень раздражителен». Или: «я уважаю своего отца, потому что он очень непосредственен и открыт, хотя, конечно, мне с ним трудно, так как он постоянно заставляет меня то-то и то-то». Дальше все – как по нотам древней и дурной мелодии. Я: «как же ты любишь своего брата, если он очень раздражителен? За что же ты его любишь?». Она – «ну вообще он хороший человек, просто у него не было выбора»… Ладно. «А за что же ты уважаешь своего отца, если он тиран и насильник?». Она – «ну он же не имел выбора».
Основной аргумент в защиту этих людей – «у них не было выбора». Но выбор был и всегда есть. Во-первых, я сам родился отнюдь не в семье Далай-ламы, и моими родителями были крайне раздражительные и догматичные люди – как у всех. И подвергали они меня такому же насилию, как и всех остальных. И каждый раз, когда я сталкивался с проявлениями агрессии и насилия, каждый раз, видя их ссоры и их ненависть, я испытывал жгучее, страстное желание НЕ БЫТЬ ТАКИМ, как они. Рядом со мной жили другие дети, мы вместе ходили в школу и играли во дворе, и я, конечно, бывал у них в гостях. При посторонних семейные скандалы протекают мягче, но все равно ребенка не обмануть притворным добродушием, и я понимал – у всех в семьях ситуация такая же. Но почему же тогда у других детей не возникало такое отчаянное стремление не быть как эти взрослые, испытывать как можно больше влюбленности, симпатии, дружественности? Неизвестно. В одних и тех же условиях я хотел испытывать ОзВ, а они – нет. Можно это называть выбором или нет? Я считаю, что можно, так как я, само собой, был не ангелом, и нередко испытывал и обычную детскую жестокость, и чуть не трясся от ненависти, и завидовал, и смертельно ревновал – так что мне были прекрасно известны НЭ, испытывал я их почти все время, как и любой другой ребенок, живущий среди тиранов. И я хотел ОзВ, а другие – нет. Когда я встречал кого-то нового, я хотел с ним дружить и играть, а не подавлять, не бить, не отнимать. И если это не называть выбором, тогда что вообще мы им назовем? Тогда слово «выбор» вообще потеряет смысл.
Во всех семьях есть тиран-лидер и тиран-помощник. Например, отец может быть главным тираном, а мать как-то остается в стороне, и впоследствии у дочки возникает к матери сентиментальность, мол «она жалела меня». Если она тебя жалела – какого черта она позволяла твоему отцу издеваться над тобой?? Ну у нее не было выбора… Как, и у нее не было выбора?? Я так и знал – если начнешь утверждать, что у детей нет выбора, то закончишь тем, что начнешь говорить вообще полную чушь.
Вообще люди очень часто испытывают сентиментальность к своим родителям, даже если те были изощренные тираны и насильники. Я думаю, это происходит потому, что взрослая жизнь еще более отвратительна, чем детство, и когда ты вспоминаешь свое детство, то испытываешь к тому времени сентиментальность, которая просто переносится чисто механически на все, что было в детстве.
Конечно, вытеснение можно считать терапевтическим средством, так как оно позволяет забыть о самых отвратительных и травмирующих переживаниях, но я все-таки уверен, что минусов в вытеснении намного больше, чем плюсов.
Во-первых, чтобы вытеснить, совершенно забыть такие яркие воспоминания, которые так сильно травмировали человека в свое время, нужно совершить (пусть и невольно) такое мощное усилие, которое совершенно омертвляет воспоминания о детстве. Люди, подвергавшиеся в детстве особенно злостному насилию, почти ничего из своего детства не помнят. А это большой минус, так как дети иногда испытывают ОзВ, и они впоследствии могли бы вспоминать их, заново переживать и начинать культивировать. Доступ к памяти о детских годах – важный источник ОзВ, а зачастую и единственный. Во-вторых, такое вытеснение – это ни что иное, как отупение, а стать тупым лишь в определенной области невозможно – тупеешь весь. И в-третьих, каждый раз, когда ты можешь начать достигать ясности в чем-либо, возникает тревожность – ведь ясность может привести к рассеиванию тумана тупости, и болезненное воспоминание проявится, и эта тревожность препятствует достижению ясности.
Я, общаясь с теми, кто впоследствии стал близким и/или интересным мне человеком, еще когда они были новичками, разумеется старался пробудить в них детские воспоминания. Для этого подходит такой способ: ты берешь какое-то воспоминание из раннего детства, и начинаешь его «проигрывать» раз за разом, много раз, добавляя те новые детали, которые сами собой начинают при этом всплывать. И в какой-то момент вдруг оживает другое воспоминание, которое ты начинаешь перепроживать таким же образом, и так далее. И получались удивительные результаты. Например, некая девушка испытывала сентиментальность к своей матери-алкоголичке, и все достигаемые ею в результате рассмотрения проявлений матери рассудочные ясности о том, что она попросту живой труп, ничего в этой сентиментальности не меняли. Ей было неприятно, что у нее возникает сентиментальность к такому неприятному человеку, но факт оставался фактом – сентиментальность продолжала возникать, как вдруг в какой-то момент она вспомнила, что ее пьяный отец насиловал ее, когда ей было пять лет, а пьяная мать стояла рядом и приговаривала: «так тебе, шлюха». И это тянулось около года!! (В конце концов об этом узнала мать отца, и изнасилования прекратились — сор из избы, конечно, выносить не стали – велика важность…- с тем, чтобы снова начаться в 14 лет, и продолжалось это до 17 лет – до того момента, когда отец подох в пьяной драке). И вот ВСЕ ЭТО она умудрилась вытеснить, забыть – видимо, уж слишком омерзительны были эти воспоминания. И вот теперь она все вспомнила, и конечно это было неприятно, но, во-первых, ненависть к отцу она начала устранять, а во-вторых, произошло очень важное изменение. До этого момента она производила впечатление умственно и психически отсталой – не могла формулировать мысли, не смеялась и даже не улыбалась, не была уверена в том – она ли 5 минут назад написала вот эту фразу в тетради или нет, хотя вроде и воспоминание об этом есть, и почерк ее, и тетрадь ее, а уверенности нет – сомневается… Вот к чему приводят особенно искусные вытеснения! И спустя две-три недели (всего лишь!) после того, как воспоминания об изнасилованиях проявились, эти ее психопатические проявления умственно и эмоционально отсталого человека стали стремительно прекращаться.
Поэтому я против вытеснений. Я за ясность, за искренность.
И кстати о родителях. Еще меня нередко обвиняют в дискриминации родителей, мол почему ты, Бодхи, настраиваешь детей против родителей? Все выглядит так, словно есть милые папаши и мамаши, которые всей душой любят свое чадо, а я – зловредный – настраиваю детей против таких милых людей. Но тут ситуация в точности похожа на «дискриминацию мужчин». Не я насилую ваших детей, не я пытаю их едой, режимом сна, вежливостью, поцелуями бабушек, уроками, лишением свободного времени и прочее и прочее. Насилуете и пытаете их ВЫ, совершенно неуважаемые мною насильники. А уж кто именно этот насильник – родитель он или нет – мне все равно. Так что идите подальше с вашими обвинениями – это мой ответ всем насильникам и садистам, которые недовольны тем, что я помогаю их жертвам добиваться ясности. Только что пообщался с новичком-девушкой, которая имеет любящую ее бабушку. Эта бабушка, зная, что девочка ненавидит кефир и любит ряженку, специально покупала именно кефир и заставляла ее пить – видите ли, бабуся железобетонно уверена, что кефир очень полезный и пить его надо – давись, а пей. За это надо сажать, между прочим. За пытки взрослых сажают в тюрьму, а за пытки детей – почему-то нет – пытай себе на здоровье. Идите к черту – мерзкие садисты и насильники, со своими нравоучениями, со своими кефирами, шарфиками и всей вашей мерзкой сворой-родней, которая видит все это, и одобряет, и поощряет, или, как минимум, преступно «не замечает».
Никакой дискриминации родителей у меня, конечно, нет, и среди симпатов, с которыми я общаюсь, есть и родители. Их мало, но они есть. Среди морд есть и евреи, кстати, несмотря на то, что сионистская культура глубоко мне отвратительна в той её части, в которой она утверждает расовое превосходство над другими нациями. Очень многие евреи, увы, твердо уверены, что они принадлежат к расе сверх-людей, а остальные — так себе. В этом берет начало присущее таким людям высокомерие, презрительность, жестокость. И русских среди морд большинство, хотя я считаю русских самой или одной из самых агрессивных наций на Земле. Я не поддерживаю дискриминацию – я смотрю на человека – какие у него проявления, какие восприятия, и сужу о нем соответственно..