— Идея прикольная, но я пока плохо понимаю, как ее реализовать. – Я встал и подошел к окну. – Марсианская архитектура…
— Не помешаем?
Дверь приоткрылась и всунулась морда Кооса. Кто-то еще тусовался за ним, и по темно-фиолетовому отблеску я понял, что это кто-то из пупсов.
— Не знаю, заходите, посидите тут пока…
Коос вошел, и вслед за ним вошли Кай и Реми. В последнее время ребята часто тусовались вместе с командой Кооса по прокладке маршрутов и установке промежуточных станций, попутно проводя тесты на наличие полезных ископаемых.
— Вот, — я кивнул в сторону женщины лет тридцати пяти, сидевшей в углу под листами раскидистой пальмы – Хейди предлагает не просто строить города на Марсе, а так, чтобы каждый имел свой стиль. Свой архитектурный стиль. Что думаете?
— Зачем делать все одинаковым, если все можно сделать разным, красивым, необычным? – Не дав им возможности ответить, снова продолжила она.
— Но Хейди, о каком разнообразии ты говоришь, если у нас тут любой город в любом случае будет представлять собой набор всякой всячины под куполом? Точнее, под куполами.
— Ну и пусть, и ладно. Но вот что именно будет под куполом, уже зависит от нас. Понятно, что Пандора уже сложится такой, как сложится, ну в этом тоже есть определенная прелесть – хаотичный город, где всего намешано и перепутано, чувствуешь себя словно внутри химической лаборатории. Пусть он таким и остается, пусть несет на себе печать хаоса первопроходцев. Но второй город мы могли бы построить уже по проекту, придав ему определенный облик.
— Но купол-то будет?
— Что ты привязался к куполу? Ну будет. Но, во-первых, сама система куполов может отличаться, и главное – будет отличаться то, что находится под ним.
— А что, если сделать город в виде таких небольших шатров-микроблоков, — встрял Коос. – То есть изначально это будет даже не город, а деревня. Меньше грандиозных куполов, больше тоннелей, соединяющих разные блоки.
— Да, можно и так, — согласилась Хейди. – И если купола будут небольшими, то их форму мы сможем сделать сколь угодно необычной формы! То есть уже в этом можно сформировать свой особый стиль.
— Ты можешь это делать?
— Конечно я могу это делать, ведь я архитектор. В Пингвинии я много что построила, и хотя тут другие технологии, суть чисто архитектурного подхода неизменна, а с технологией нам помогут разобраться, это не что-то такое за семью печатями. Во-первых, даже наши компьютеры способны на самом деле строить простые проекты не только полусферической формы. Ты об этом не знал? Ну вот… А во-вторых, если потребуются более сложные проектные работы, то нам помогут с Пингвинии, там есть специалисты.
— Это… очень даже кстати, знаешь? – Задумчиво протянул Коос и переглянулся с пупсами. – Это очень кстати…
— Кстати? – Удивился я. – Ты хочешь строить станции не с полусферической крышей, а в виде икосододекаэдра что ли?:)
— Не станции… Макс, ты удивишься, но мы к тебе пришли с определенным вопросом…
— Не сомневаюсь.
— Мы хотим отделиться.
— Что?? В каком смысле…
— В смысле, мы хотим отдельное государство.
— Втроем??
— Нет, не втроем. Нас будет пока что четырнадцать человек.
— Ну блин… — я рассмеялся и в изумлении покачал головой. – Я даже не знаю, что сказать… вау…
— И как раз, — с воодушевлением продолжил он, — идея Хейди очень кстати, потому что мы и хотим сделать все по-другому.
— Нет, ну постойте. А в чем смысл? Я так понимаю, что новое государство имеет смысл создавать, если вы хотите установить у себя законы, которые значительно отличаются от наших, которые охраняют какой-то ваш особый стиль жизни, который с нашим плохо совместим.
— Так и есть.
— Интересно… и в чем будет отличие?
— Главное отличие в том, что мы хотим… тишины. Ну… в широком смысле этого слова. Ты знаешь, я провожу много времени в поле, далеко от Пандоры, мы ночуем в наших палатках, а иногда даже в вездеходах. Иногда – на узловых станциях. И мне так намного приятней, когда вокруг – Марс, понимаешь? Не заводы, не отели, не лаборатории и обсерватории, а Марс.
— Для нас это тоже важно, — вставила Реми. – Макс, мы четырнадцать лет жили на Марсе одни, совсем одни. Я привыкла к нему. А сейчас тут все слишком изменилось. Я понимаю, что это здорово – все то, что мы делаем, это необходимо и по-другому здесь и невозможно, и все же мы потеряли наш старый Марс, понимаешь? Для младших все как-то проще, особенно для Рика и Сучки, а мы соскучились по нашему Марсу, и мы хотим сохранить его таким, каким он был до нас.
— Да, я понимаю, Реми.
— Поэтому мы хотим построить такой… город созерцания, что ли. Город, в котором всегда будет тихо, уютно, в котором вечером и ночью не будет света. Пандора совершенно другая. Здесь жизнь бьет ключом круглосуточно! И я могу, конечно, загородиться звуко и свето-непроницаемостью, но я при этом как в гробу. Я хочу не просто «звуконепроницаемости», я хочу тишины, понимаешь Макс? Я люблю Марс, это моя планета, я люблю шум ветра, шелест песка, а не «непроницаемость». Я люблю просыпаться не в гробу из жалюзи, видя перед собой стены. Я хочу, открывая глаза, видеть нежно-зеленое предрассветное зарево, я хочу встречать солнце в голубом ореоле. В общем… вот так.
— Ясно. И вы хотите создать специальные законы, защищающие ваше право на тишину для ушей и спокойствие для глаз.
— Да. Мы подумаем, как это сформулировать.
— И еще, Макс, — снова заговорил Коос, — нам надо подумать о том, как мы будем решать вопросы взаимоотношений между нашими городами. Чисто экономические вопросы. Это наверное будет непросто, но ведь и интересно – первое разделение на Марсе. Мы создадим прецедент, отработаем технологию, и другим будет проще.
— Да, конечно, — кивнул я.
— Например, мы можем продолжать нашу работу по разметке и прокладке трасс, установке станций ну и все прочее, что мы делаем. Это нужно всем – и нам, и вам, но вам в большей степени. С учетом этого Пандора может нам платить за эту работу. И конечно мы сможем брать подряды на какие-то работы для сторонних корпораций. Мы не хотим просто сесть вам на шею и медитировать в тишине:) Но я не знаю, честно говоря, как решается вопрос с отделением и базовым содержанием. Мне бы не хотелось, чтобы ребята в результате поимели бы какие-то проблемы…
— Ну в этом у нас желание общее, можешь не сомневаться, — ободрил я его. – Нет тут на Марсе человека, который был бы заинтересован больше, чем я чтобы мои пупсы не оказались бы в ущербном положении… Так что да, конечно, это будет непросто, да… но и интересно тоже. Мне кажется, многие с радостью помогут нам разобраться в этом вопросе. И согласен, что будет удобно иметь прецедент на будущее. Ну что… давайте-ка достанем и прочтем статью пятую… о гражданстве. Ведь приятно, черт возьми, что можно достать и прочитать, а?:)
Я подошел к полке, на которой стояла мощная, тяжеловесная папка, в которой были подшиты листы толстой, чуть желтоватой, натуральной такой, конкретной бумаги, на которой были распечатаны статьи конституции. Я специально заказал на Земле и папку и листы такой грубой фактуры, чтобы приятней было держать в руке.
— Статья пятая, — начал я зачитывать текст. – Если кто посмеет выйти из состава государства Пандора и учинит по сему случаю сепаратистские поползновения, тому пропущенным быть через строй и карцер ему полагается три месяца на воде и еде и пиздюлей всяческих по полной программе, дабы не повадно было прочим разношерстным чухонцам разным и всякой шушере махровой замахиваться на державность нашу суверенную и подтачивать скрепы, учиненные еще отцами нашими и дедами в годы тяжелой борьбы… Таааак… ну вот, значится, что с вам подлежит сделать. Вот тут, черным по зеленому и написано! Не вырубишь ведь! Ну что, оглоеды, не опомнились еще? Ты что, что… куда? Ну-ка брысь!
Реми сделала быстрое движение, которое никак иначе нельзя было интерпретировать, как исполненный самых черных намерений замысел ухватить меня за яйца, дабы, видимо, учинить надо мной расправу немилосердную и богопротивную.
— Ладно, ладно, да отстань ты, не хватай меня за яйца, поимей уважение не ко мне, так к фолианту сему бесценному! Ну ладно, прочту другое, другое…
И открыв снова папку, я прочел пятую статью.
………………………………………………………
Статья 5.
а) Каждый гражданин имеет право на свободу от всяческого труда и обучения. Никто не может быть принужден к труду или учебе ни в каком возрасте.
б) Каждый гражданин имеет право на обеспечение своих базовых потребностей, уровень которых пересматривается раз в год на заседании кворума, даже если социальная активность его равна нулю и его статус равен минимальной величине — единице.
в) Кворум для ежегодного пересмотра важных параметров составляется из граждан числом, равным одному проценту от общей численности населения, с наивысшим статусом (из тех, кто изъявит желание войти в кворум), и их голоса подсчитываются в соответствии с их статусным весом.
г) Если гражданина не удовлетворяет базовый уровень обеспечения, он может выполнять работу для государства или сторонних заказчиков на контрактной основе.
д) Группа людей любой численности имеет право отделиться в независимое государство на территории, которая принадлежит им в любой части Марса на правах частной собственности. Также кворум может предложить выделить им дополнительную территорию, что утверждается или не утверждается всеобщим голосованием с весами голосов, соответствующих их статусу.
Комментарии:
а) Человек не обязан работать, не обязан своим трудом зарабатывать себе на жизнь, если есть такая возможность. Это очень здорово — иметь возможность не работать, а жить целиком в свое удовольствие, занимаясь только тем, что нравится. Попытка внедрения в сознание людей догм о том, что не работать — это плохо, греховно, постыдно; а также осуждение неработающих людей приравниваются к агрессивной религиозной пропаганде и должно встречать адекватное противодействие со стороны государства (при сохранении права граждан на свободу слова).
Несомненно, что какое-то число граждан может быть и выберет именно такой созерцательный или пассивный образ жизни, при котором он и не трудится, и не создает ничего общественно-полезного, и не оказывает вообще никакого позитивного влияния на жизнь общества. Но в любом случае, их процент будет совершенно ничтожен или равен нулю хотя бы в силу самого принципа отбора граждан – методом кооптации симпатичных людей. Такие люди изначально имеют некий творческий, научный, социально-конструктивный потенциал. При данных обстоятельствах даже тот человек, который формально в данный момент ничего не созидает, самим фактом своего существования с имеющимися у него ценностями, установками, со своеобразием своей индивидуальности способствует усилению общей пассионарности, творческой и поисковой активности, и играет, тем самым, общественно полезную роль.
б) Разумеется, что чисто теоретически, в случае плачевного состояния экономики, кворум может установить базовый уровень обеспечения равным и нулю, что автоматически будет означать для каждого гражданина необходимость работать или искать прочие источники финансирования.
в) На ежегодном кворуме могут пересматриваться различные важные параметры экономики, политики, социального устройства. Это и изменение базового уровня обеспечения, и поправки в систему исчисления статусов и т.д. Одного процента от сравнительно однородного по своим базовым жизненным принципам населения кажется достаточным для принятия адекватных для общества в целом решений.
г) Каждый гражданин в любом возрасте имеет право открыть счет как в иностранной, так и в национальной валюте, и распоряжаться своими средствами без каких-либо ограничений.
д) Любое сообщество может начать двигаться в направлении, которое не одобряется частью населения. В частности, право на свободу от работы может теоретически привести к обнищанию общества. Какова бы ни была система государственного устройства, она сама по себе не может стопроцентно гарантировать процветание и эволюцию, и поэтому те, кого не устраивает существующий порядок дел, не могут быть заложниками системы и должны иметь право на создание общества с другими законами. Это обеспечивает возможность создания государств с разными системами, конкурирующими между собой, и за счет своего рода естественного отбора будет выживать наиболее жизнеспособная форма государства, обеспечивая тем самым дальнейшую эволюцию человечества вообще.
Конкретные механизмы отделения некоторого сообщества в отдельное государство должны регламентироваться соответствующей статьей.
………………………………………………………
— Ну вот, — грустно смотря в папку заключил я. – Ровно столько у нас в конституции написано про отделение в независимое государство:)
— То есть… ничего?
— То есть по сути совершенно ничего. Декларируется такая возможность, вот и все. Тут вот в чем проблема… — я захлопнул папку и сунул ее обратно на полку, — я конечно думал над этим вопросом, и сейчас уже плохо помню, почему ничего разумного в итоге так и не смог сформулировать. Отложил на потом, так как текущих дел всегда дофига. Но примерно могу сформулировать, на чем я тогда споткнулся.
— Давай. – Коос уселся поудобнее, а пупсы завалились на мой матрас и прислонились к стенке, прижавшись друг к другу.
— Например вопрос о базовом обеспечении. Если вы отделяетесь, то можете ли вы получать его по-прежнему? Если да, то как-то странно, ведь вы – другое государство. Если нет, то получается, что отделяясь вы теряете то, чем обладали, что исключено в связи с нашим законом о частной собственности. Значит, как вариант, вы должны при отделении как бы оставить у себя свои условные акции принадлежащей вам собственности Марса, общего капитала. То есть иначе говоря, вы должны получать по-прежнему свою долю базового обеспечения.
— Мне кажется, это разумно, — поддержал Коос. – Все граждане на момент нашего отделения условно считаются акционерами и попросту сохраняют эти свои акции.
— Тогда может возникнуть такая ситуация, — Кай поднял лапу, привлекая внимание. – Кто-то путем кооптации становится гражданином, получает таким образом автоматически свои акции, после чего выходит из гражданства. Человек зашел, подобрал наши деньги и ушел с ними.
— Ну не все так грустно, — возразил я. – Зайти и выйти можно, конечно, если кому-то так хочется, но ведь если человек становится гражданином, то владельцем своих условных акций он становится не сразу, а через три года. Кооптация сразу дает ему все политические и экономические права, но что касается последних, то они превращаются во владение условными акциями лишь спустя эти три года. Я просто исходил из того, что уж за три года мы точно определимся с тем, является человек прижившимся гражданином или нет, и если общество хоть сколько-нибудь жизнеспособно, то его члены озаботятся тем, чтобы явно посторонний человек там не остался нахлебником. Да вы вообще читали ту статью?
Я снова полез на полку и снова достал папку.
………………………………………………………
Статья 6.
а) Прием нового гражданина в состав государства осуществляется путем процедуры двухступенчатой кооптации.
Сначала не менее трех человек по результатам собственного общения с человеком вносят его кандидатуру на рассмотрение, после чего кандидат получает доступ на форум, на котором производится его «обнюх»: ему задают вопросы, общаются с ним на разные темы.
Кандидат только тогда принимается в граждане, когда не менее десяти граждан голосуют за его прием, и при этом не более трех человек голосуют против.
Если проголосовавших против более трех, то прием в граждане производится только если а) к первым десяти проголосовавших «за» присоединится еще десять или более, б) число проголосовавших «против» не превышает половины от проголосовавших «за».
Голосования по привлечению первых десяти «за» и, в случае необходимости, вторых десяти можно проводить сколько угодно раз по мере протекания обнюха.
Если в тот момент, когда количество голосующих «за» достигло двадцати и более, количество голосующих «против» превышает половину от проголосовавших «за», то кандидат снимается с рассмотрения, его обнюх консервируется и может быть возобновлен по заявке трех граждан не ранее чем через год.
б) Вновь принятому гражданину запрещается отказываться от второго гражданства ранее, чем через три года. В течение этих трех лет может быть инициировано лишение его марсианского гражданства по инициативе трех граждан. В этом случае обсуждение снова выносится в его обнюх, и он может быть лишен гражданства, если за это проголосовали не менее чем десять граждан при том, что число проголосовавших против не более трех.
Если против проголосовали более трех человек, то лишение гражданства производится только если а) к первым десяти проголосовавших «за лишение» присоединится еще десять или более, б) число проголосовавших «против лишения» не превышает половины от проголосовавших «за».
в) С момента получения гражданства человек приобретает все экономические и политические права гражданина, причем пожизненные экономические льготы он получает по окончании трехлетнего испытательного срока.
………………………………………………………
Тут конечно ничего не сказано, опять-таки, об отделении. И поэтому поводу писать новую статью все-таки придется… Ну получается так, что вы, будучи несомненно гражданами Марса…
— Но трех лет еще не прошло, мы ведь только запустили эту процедуру приема в граждане, — перебил меня Коос.
— Ну… да, не прошло. – Я задумался и почесал затылок. – Так и хочется сказать что-нибудь вроде «ну в этом случае можно сделать исключение, так как ясно, что вы точно свои люди»…
— Исключения – это плохо, — вставила Реми, — но можно обойтись и без них. Ведь формально новое государство можем образовать мы, я и Кай. Мы то уж явно более трех лет граждане, хоть и не официально:) Ну а Кооса и других мы можем пригласить в свое государство до того момента, пока не закончатся три года с момента его прилета сюда и начала нашей совместной жизни и работы.
— Клево! Я как-то тупо исходил из того, что раз среди отделяющихся есть Коос, то согласно букве это каким-то образом мешает… ну в общем понятно с этим. Значит все вы сохраняете за собой право на минимальный базовый уровень обеспечения, и после завершения трех лет это право остается пожизненным. Но тут возникает еще вопрос. Допустим, вы ложитесь пузом кверху и созерцаете свой пупок, а Пандора работает изо всех сил и богатеет. Справедливо ли то, что ваше благосостояние тоже продолжает расти вместе с ростом нашего базового уровня обеспечения?
— Если вести речь в терминах условных акций, то да, справедливо, — быстро ответил Кай. – Инвестор вкладывает деньги в компанию, покупая ее акции, а потом может лежать пузом кверху. Он сделал свой выбор.
— Ха… это не совсем то, Кай! – Возразил я. – Коос ничего не инвестировал. Он приехал сюда по контракту и в силу своих личностных качеств был принят вами в граждане. И тут же получил, соответственно, определенные экономические последствия этого. Я вижу разницу. В первом случае инвестор на свой страх и риск покупает акции. Во втором случае он получает их даром, не вкладывая в их приобретение ни труда, ни капитала. Получается, он и тысячи других людей за красивые глазки получили этот дар, после чего созерцают свой пупок и богатеют за счет труда пандорцев?
— Я согласна, тут разные ситуации, — поддержала меня Реми. – Давайте сделаем так. Отделяющиеся граждане сохраняют за собой тот уровень базовой поддержки, который они имели на момент отделения, и все. Дальше они в своей стране могут ввести дополнительно свою базовую добавку к этому базовому уровню.
— Так мне нравится больше, — согласился я. Так мы решаем все задачи. Отделяющиеся граждане остаются для нас близкими по духу людьми, поэтому мы заинтересованы в том, чтобы они сохраняли за собой некий базовый уровень поддержки. Но трудятся при этом они дальше на благо уже своей страны, поэтому дальнейший рост своего благосостояния они должны получать сами. Погоди, давай я прямо сейчас набросаю текст и вставлю это в окончательный вариант конституции в качестве седьмой статьи.
………………………………………………………
Статья 7.
а) Отделяющиеся в самостоятельное государство граждане сохраняют за собой базовый уровень материального обеспечения на уровне, существующем на момент их отделения, или меньшем, если он снизится в материнской стране.
………………………………………………………
— И что… все что ли? – Удивленно спросил я, глядя на одиноко болтающийся на листе абзац.
— Вроде да:) – Рассмеялся Коос. — Ну потом добавим что-нибудь еще, если вспомним какой-то существенный момент.
— С территорией вы уже определились? Так как вы хотите держаться подальше от разного рода заводов и шахт, я предлагаю вам выбрать территорию для жилого района, подальше от любых месторождений, при этом в территорию вашего государства можно включить и прилегающие районы, богатые полезными ископаемыми, чтобы вы могли организовать концессию по их разработке. А вот… вопрос с размером вашего государства – вот еще сложный вопрос, кстати. Частной собственности на землю у нас тут еще как таковой не введено. Земля как бы принадлежит всем гражданам в равной пропорции. И если например вас, грубо говоря, двадцать человек, а всех марсиан скажем две тысячи, включая тех, кто еще на Марс не прибыл, а может и вовсе останется жить на Земле, то значит ли это, что мы должны вам выделить один процент всей территории? Но процесс выдачи гражданства идет, и скажем через год марсиан… ну то есть пандорцев станет уже четыре тысячи, получится, что на каждого из вас приходится уже в два раза больше земли, чем на каждого из нас.
— Но ничто не мешает пандорцам получать второе гражданство Биверлэнда. – Заметил Коос. – Если они принимают наши законы, то почему нет? В итоге все равно получится какое-то переплетение гражданств…
— Я так понимаю, что на вашей территории любой пандорец будет уважать ваши правила, — заметил я. – То есть можно предположить, что вы выдадите гражданство практически любому желающему пандорцу. И в чем тогда вообще смысл всей этой затеи?:) Тогда каждый ваш гражданин будет иметь второе гражданство Пандоры и иметь свой и наш экономический минимум. Каждый наш гражданин будет иметь ваше гражданство и иметь наш и ваш, опять-таки, экономический минимум. То есть мы просто возьмем одну буханку, разделим ее на две части и будем делать вид, что у нас не целая буханка, а две половинки, и что в этом есть какой-то смысл:) Ребята, знаете, — я поднялся и выпрямил спину, потянувшись. – Со всем уважением к вашей Бобряндии, я не вижу никакого смысла в нашем разделении. Это превратится в чистую бюрократию без какого-либо содержания.
— Черт… получается так, да, — промычал Коос. – Нам значит надо просто основать новый город, в котором мы введем свои правила, вот и все.
— Да, это было бы разумно.
— И построим его мы по специальному проекту, чтобы он имел индивидуальность, да? – Вставила свое Хейди, весь этот разговор просидевшая в полном молчании.
— Да, можно, — согласился я. – То есть получается, что смысл в разделении есть только тогда, когда между какими-то группами марсиан возникают настолько разные убеждения, настолько разные представления о способе жизнедеятельности, что далеко не каждый гражданин одной страны смог бы получить второе гражданство другой, и наоборот. В противном случае получается переливание из пустого в порожнее. В нашем случае нам нужны будут просто свои особые правила, которым должны следовать марсиане, приезжая проводить время в новом городе, вот и все.
Я облегченно выдохнул.
— С этим значит все, ребята. Проваливайте, если нет других вопросов. Спустя сто лет, Хейди, не забудь поставить мне памятник высотой в сто метров, как мудрому тирану, сумевшему в годы смуты и массовых беспорядков сохранить империю в целости и сохранности, не позволив махровым отщепенцам и космополитам развалить нашу отчизну… нет, отстань… отстань от моих яиц, сучка!
Реми снова начала охоту за моими яйцами, прервав мою торжественную речь во славу сохраненной империи, так что мне пришлось позорно бегать вокруг стола, натыкаясь на стулья, на Кооса, на Хейди, и перепрыгивая через мирно лежащего Рика, который в конце концов не выдержал, схватил за ляжки пробегающую Реми, завалил ее на матрас и, видимо, дальше там началось что-то непотребное, чего я уже не видел, так как, воспользовавшись моментом, выскочил из кабинета и побрел выискивать Лисье, с которой мы договаривались прогуляться.
— Что-то я так и не понял, почему ты не могла зайти ко мне и сказать, что хочешь со мной прогуляться до пещеры, а не просто погулять по парку под куполом.
— Но я уже говорила тебе об этом вчера.
— Говорила, но как о чем-то абстрактном, что ты в принципе хотела бы, чтобы я тебя сводил туда, а не именно сегодня.
Мы с Лисье шли от Пандоры в сторону пещеры. Я не так часто бывал за пределами купола, и для меня этот циклопический вид все еще был в новинку, так что я иногда оборачивался и восхищался тем, что мы тут понастроили. Примыкающие к главному мелкие и средние купола довершали эту футуристическую картину, придавая ей еще более нереальный вид. Мы решили прогуляться пешком, что заняло бы примерно час туда и час обратно.
— Мне казалось, что если я приду и скажу, что хочу погулять с тобой именно сегодня, это уже будет продавливанием.
— Продавливанием? Меня вообще можно продавить?
— Продавить тебя наверное нельзя, но мне не хотелось и пытаться тебя продавливать.
— Нет, погоди, ну я не понимаю, почему это сказать о своих желаниях означает продавливать? Если бы ты сказала это мне уже один раз, а потом начала бы говорить о том же самом снова, это было бы продавливание, но в данном случае ты просто уточнила бы свое желание, что ты не просто когда-то там в будущем хочешь прогуляться к пещере, а именно сегодня, сейчас. В чем тут продавливание?
— Но если бы ты сам захотел сегодня погулять, ты бы сам и предложил.
— Да, само собой предложил бы. Это не мешает и тебе самой предложить мне, если ты захотела именно сегодня, разве нет? Кроме того, мое собственное желание как раз и может усилиться, если я буду знать, что тебе именно сейчас охота погулять. Так оно, кстати, и случилось.
— Теперь я понимаю, согласна. – Лисье кивнула и улыбнулась, и ее улыбающаяся мордочка могла бы влюбить в себя, как кажется, кого угодно.
— Я тебе рассказывал о накоплении фрагментов по наукам. Что-нибудь удалось? Математика, физика, геология? Что-нибудь?
— Да, выписала пару интересных фрагментов по геологии. Запомнила, что Маастрихтский ярус охватывает период с семидесяти двух до шестидесяти шести миллионов лет, заканчивая собою меловой период и всю мезозойскую эру.
— До нашей эры? – Уточнил я.
— Ага… после:)
— И чем это интересно?
— Время вымирания почти всех динозавров. К этому событию я и привязалась. Как ты и советовал, выучила только этот Маастрихт и больше не стала, чтобы не было путаницы и переполнения, хотя загребущие глазки уже уловили Кампанский ярус, идущий до Маастрихта:) Вообще не хотела запоминать, честно, а он взял и сам по себе впечатался в память. Начался восемьдесят три миллиона лет назад. Для него характерны голубоватые, серые и беловатыми глинистые известняки. Как представила голубоватый известняк, так он мне показался сильно красивым и запомнился:) Ну и в этих известняках отложения аммонитов, морских ежей, фораминифер и чего-то там еще, не запомнила, и стараться даже не стала. Окаменевшие аммониты я видела тут у тебя в коллекции, офигительно просто красивые – и отполированная опаловая шкурка и внутренние пещерки из агата, пирита… просто невозможно оторваться. А вот кто такие фораминиферы – не знала, стало интересно, залезла почитать, прикольные существа, так что и о них попутно один фрагмент накопила. А вот с математикой… с математикой глухо, Макс. Физика еще туда-сюда, было интересно почитать про сверхпроводимость, ну немножко поняла, в самых общих чертах…
— Сверхпроводимость? – встрепенулся я. – Почему именно вдруг сразу «сверхпроводимость»?
— Ну просто кто-то разговаривал, я услышала и…
— Кто разговаривал?
— Фриц и… я не помню точно его имени… физик он…
— Хидэки? Японец?
— Да, он.
— И что же они обсуждали? – Делая невинный вид поинтересовался я.
— Точно не помню уже… я просто услышала слово «сверхпроводимость», и стало интересно, что это такое.
— Ну ладно… с математикой значит у тебя проблема?
— Огромная. Меня в свое время так жестко ею изнасиловали, что я теперь только при одном слове вздрагиваю.
— Математике, конечно, учить очень сложно, — согласился я. – Даже если ты настоящий учитель и ясно понимаешь, что ученик – это не мешок, который надо чем-то набить, а факел, который надо зажечь. В математике нет той очевидной зрелищности, какая есть в других науках, и тут нужно потратить много времени, чтобы все же ее выявить, и мало кто вообще занимался этим… ну кстати, вот хочешь задам тебе маленькую задачку по математике, которая доставит тебе удовольствие?
— Не хочу, конечно:) Ну Макс… — она остановилась и положила мне руки на плечи, и мне ужасно захотелось ее поцеловать, что я наверное и сделал бы, но соприкосновение двух кислородных масок как-то было не совсем тем, чего хотелось:), — я же говорю, математика для меня, это ужас на крыльях ночи… я не верю, что получу какое-то удовольствие, но все равно конечно рассказывай.
— Хорошо, давай проверим. Представь себе, что у тебя есть курятник, в котором живут один воробей и одна синица. Ты открываешь дверцу, и вылетает воробей погулять. Тебя это ведь совершенно не удивит, правда? Конечно, должна была вылететь с равной вероятностью одна из птиц. Ничего странного, правильно?
— Да. – как-то через силу согласилась Лисье.
Видимо, сам факт того, что она сейчас «занимается математикой» вызывал у нее уже мучения и отрыжку.
— Теперь пошли дальше. Ты играешь с приятелем и он подбрасывает монетку. Каждый раз, когда выпадает решка, он тебя шлепает по попке, а когда орел — ты его. И вот он бросает сто раз монетку и выпадает… сто решек подряд! Чем он и пользуется, пока не обкончается. В этой ситуации ты ведь сильно удивишься и захочешь надрать ему задницу, потому что он жульничает, правильно?
— Да, конечно. Сто решек подряд просто так выпасть не может.
— Давай пока подумаем о двух бросках монетки подряд. При первом броске выпадает ли орел либо решка, и при втором – точно так же. Значит по результатам двух бросков у нас с одинаковой вероятностью могут быть четыре варианта: 0-0, 0-1, 1-0, 1-1. Правильно?
— Правильно.
— Эти варианты совершенно равно вероятны, верно?
— Верно.
— Любой из четырех вариантов, да?
— Да.
— Чтобы узнать вероятность какого-то конкретного исхода двух событий, надо перемножить вероятность каждого. При одном броске вероятность пятьдесят процентов, верно? Ну или 0.5. Значит при двух подряд бросках каждая серия выпавших орлов-решек имеет вероятность 0.5х0.5=0.25, то есть одна четверть. Это соответствует тому, что всего есть четыре варианта, и каждый из них имеет равную вероятность двадцать пять процентов, в сумме сто процентов, это понятно?
— Да, тут все просто.
— Тогда тебе будет просто понять, что в серии из сотни бросков любая, подчеркиваю – любая отдельная серия результатов имеет одинаковую вероятность! Это понятно?
— А… ну… да.
— Выпадет ли 0-0-0-1-1-0-0-1-0 или там 1-1-0-1-0-0-1 или 1-1-1-1-1-1 – вероятность каждой из этих серий одинакова, верно?
— Верно.
— Значит вероятность того, что выпадет сто подряд решек точно такая же, как и вероятность любой другой хаотичной, по нашей оценке, серии результатов.
— Блин:) – Лисье рассмеялась, остановилась и с минуту о чем-то думала. Ее губы при этом слегка шевелились, и я подумал о том, что если снять маски на десяток секунд и поцеловаться, то ничего страшного и не случится.
— Я согласна, — снова согласилась она. – Но как же так… ведь все равно такого быть не может!
— Почему же не может… согласно моей логике, может. Вероятность последовательности «сто решек» абсолютно равна вероятности любой другой последовательности событий. Как и в случае с синицей и воробьем. Ну вот теперь и вопрос к тебе. Почему же первую ситуацию мы воспринимаем нормально, а во второй уверены, что что-то тут не так? Есть ли это проявление косности нашего ума или наоборот, силы его интуиции?
— Да… это интересно… Ну вот я тут подумала так, что интуитивно я объединяю все множество вариантов «орел и решка сменяют друг друга хаотично» в одну ситуацию, ведь для меня они никак не различаются, ну будет там 0-1-1-0-1-1.. или 1-1-0-1-1-0-0… — да это совершенно пофиг, я это воспринимаю не как разные, равновероятные события, а как что-то одно. То есть пока я не задумываюсь, для меня существует всего как бы два варианта событий. Первый, когда выпадают орлы-решки в хаотичном порядке. Это наиболее вероятное и не удивительное. Второй, когда выпадают только орлы или только решки. Это невероятно, удивительно, мухлеж. А когда я задумываюсь, становится очевидно, что нет никаких оснований объединять все хаотичные комбинации в одну ситуацию, и что выпадение каждой из них так же вероятно, как выпадение только решек. С воробьем и синицей интуитивное восприятие ситуации не отличается от реального, поэтому и удивления нет. Значит получается, что когда я удивляюсь ста решкам, это проявление косности моего ума… вот черт, Макс, ну все равно это же мухлеж:) Я где-то ошибаюсь?
— Ошибаешься. Твоя интуиция подсказывает верно, мухлеж это. А вот в твою логику закралась ошибка. Причем интересно, что рассуждать ты стала верно, разбив все возможные исходы на две группы, а потом почему-то свернула куда-то. Но это клево, что изначально ты пошла в верном направлении, мозг работает:) Для тебя ведь что имеет значение в данной ситуации? Будете ли вы примерно одинаково давать друг другу по попе, или по попе будешь получать только ты, правильно? Ситуация, при которой по попе получаешь только ты, она одна, уникальна – все решки. Ситуаций, при которых вы будете примерно равномерно фигачить друг друга по попе – огромное количество, и вероятность выпадения хотя бы одной последовательности из этого огромного множества гораздо выше, чем вероятность выпадения именно серии только из решек, понимаешь? Поэтому конечно, твой друг мухлюет, но лично я его не осуждаю, глядя на твою попку:)
Лисье рассмеялась и кивнула.
— Да, я поняла. Скажу своими словами еще раз. Надо сравнивать вероятности не отдельных событий, а групп событий, причем в первой группе огромное количество вариантов, а во второй – лишь один. Конечно какая-то ситуация из первой группы выпадет с огромной вероятностью, неважно какая именно, и выпадение единственной ситуации второй группы почти невероятно.
— Верно, — кивнул я. – Если бы преподавание математики начинали бы вот с таких прикольных задач, в которых тренируется само математическое мышление, то вокруг нас все бы математику любили.
— А ты не хотел написать такой учебник?
— Нет… я нет. Во-первых, я бы и не смог. Это надо всю жизнь вариться в математике, чтобы обладать такой энциклопедичность, такой живостью ума, чтобы суметь сделать из ее преподавания удовольствие. Во-вторых, я просто не могу потратить не это столько времени. Это дело для большого коллектива…
— А по другим наукам не хотел бы?
— И по другим не хочу. Раньше хотел, кстати. У меня была прямо-таки горячая мечта, связанная с изучением наук. Я думал, что было бы здорово, если бы собрались сотни ученых и совместным трудом составили, к примеру, такой учебник по физике, чтобы любой мог подойти к полке, на которой стоит сотня томов, и начав с нуля дойти куда угодно. Я конечно и сейчас очень хочу, чтобы когда-нибудь такие учебники были написаны по всем наукам, и чтобы читать их было бы так же просто, как Майн Рида или Агату Кристи. Мне казалось, что именно за такими учебниками — будущее. Я даже сам попробовал сделать несколько заготовок подобных учебников по физике, генетике, но потом до меня дошло, что даже такие учебники могли бы играть лишь вспомогательную роль в идеальном самообразовании. В идеальном с точки зрения получения максимального удовольствия в том числе. Вот смотри. Представь себе, что два человека открыли одну и ту же статью в Википедии и пролистали ее. Какова вероятность того, что в процессе чтения-пролистывания этим людям захотелось бы выучить, запомнить вообще все, что там написано? Какова вероятность того, что у них возникнет всплеск интереса к одной и той же теме в процессе чтения, и они нажмут одну и ту же ссылку, чтобы почитать какую-то смежную информацию? Какова вероятность того, что и следующая и следующая нажатая ссылка будет одной и той же у них обоих? Да в общем нулевая вероятность – эта задачка попроще чем с орлами и решками:) Интерес каждого человека движется строго индивидуальным путем, ты согласна?
— Да, конечно, — кивнула Лисье.
— Именно поэтому какими бы замечательными ни были бы учебники, как бы последовательно и живо ты ни описывала в них материал, интерес конкретного человека никогда (!) не пойдет в точности тем же путем, как это там изложено. Более того, именно последовательность изложения и станет, как ни смешно, существенным препятствием к тому, чтобы у человека возник и остался живой интерес к чтению. Ну просто потому, что его интерес движется совершенно хаотически! Сейчас тебе захотелось почитать про Марс, и захотелось запомнить, что в его атмосфере девяносто пять процентов углекислого газа, а что там есть еще — ну не захотелось тебе ни читать, ни запоминать. А потом ты наткнулась на упоминание цианобактерий и прошла по ссылке, чтобы узнать — что это такое, а в этой статье наткнулась на упоминание архей и прошла по ссылке почитать про них. Потом вернулась к Марсу и захотела узнать, что такое «перхлорат», понимаешь? Интерес движется именно так — хаотично, зигзагами, спиралями и прочими самыми причудливыми, непредсказуемыми траекториями, и этот алгоритм у каждого человека свой, индивидуальный, не похожий ни на чей другой. И если вместо того, чтобы двигаться вслед за вспышками своего интереса, ты будешь сидеть и читать последовательные параграфы какой-то науки, то с этого и начнется умерщвление твоего интереса. В школах и институтах эта практика умерщвления интересов достигла своего апогея, и там выжить могут только уникальные, редкие люди, у которых такой сильный интерес к науке, что даже такая практика его калечения и изнасилования не может его убить, и человек пробивается сквозь эту пытку и сохраняет хоть какой-то интерес к наукам. Это редчайший случай. Вот поэтому я и предлагаю поступить иначе. Я считаю, что каждый человек должен фактически создавать свой собственный учебник, следуя вспышкам своего интереса, ну и проводя попутную работу по устранению деструктивных слепых уверенностей.
— Сразу возникает скептическая мысль, что у меня там начнется полный хаос, и в итоге все перепутается.
— Хаос не начнется. Накапливаемые фрагменты знаний ты можешь упорядочивать по направлениям. Например, определи хотя бы грубо общую тему своего интереса, ну например «Микробиология» или «Марс». Создай файл с этим заголовком. Общая тема будет описывать красную нить, стержень, вокруг которого будут появляться смежные темы. Затем ты открываешь любой источник информации, будь то Википедия или научно-популярная статья или учебник или даже узко-специальная научная книга по данной теме. Пролистай, пробегись взглядом и выхвати фрагмент, к которому возник всплеск интереса. Скопируй его к себе в файл, убери из цитаты вообще все то лишнее, в чем сейчас разбираться не хочется, и оставь только то, что хочется именно сейчас запомнить. Получившийся фрагмент сделай небольшим, достаточно двух-трех абзацев. Если в этом фрагменте есть новые для тебя термины, выдели их жирным шрифтом, чтобы потом, пробегая взглядом по своему «учебнику», можно было бы быстро их выхватывать взглядом. Дальше спроси себя — хочется ли прямо сейчас еще поползать по источникам информации, поискать еще один интересный фрагмент? Если нет – смело откладывай и иди гулять и заниматься чем угодно другим, ты вернешься к этому позже, если захочешь. А может и не вернешься — этого заранее предсказать невозможно. Если хочешь продолжать — то почувствуй — куда дальше хочется двинуться. Может быть захочется поподробнее узнать что-то о значении не очень понятного термина, или добавить другой кусок информации по выбранной главной теме. Добавь еще кусок. Составленный таким образом сборник своих фрагментов будет интересно перечитывать, или хотя бы просто быстро пробегаться взглядом, чтобы освежить информацию. Ее будет приятно повторять, укреплять в памяти. Если при этом оказывается, что какой-то фрагмент повторять неинтересно, и изложенная в нем информация не запоминается при приложении приятных усилий по запоминанию, и если возникает привычная по школьному опыту тяжесть самоизнасилования — безжалостно его удаляй. И если твой интерес уйдет в сторону и коснется другого магистрального направления в науке – заводи новый файл. Поняла?
— Поняла. Ты так пробовал?
— Я пробовал все, что я тебе советую или посоветую в будущем, иначе зачем советовать?
— Я начну.
— Важно еще попутно время от времени освежать ясности, препятствующие работе деструктивных слепых уверенностей. У всех есть слепая уверенность в том, что, во-первых, учиться надо начинать очень рано и, во-вторых, непременно в школе или институте, и, в-третьих, непременно по учебникам. Просто потому, что так все делают. Напоминай себе, что так же как и трахаться, кушать, гулять, играть в теннис и т.д. — точно так же в любом возрасте можно и необходимо получать удовольствие и от изучения наук, испытывания удивления, предвкушения, радости познания и прочих резонирующих озаренных восприятий.
— Да, это уверенность у меня точно есть и причем железобетонная. В моей семье все прошли через школы-университеты, и это святое. Даже само слово «университет» нельзя было говорить без придыхания. Поэтому когда я послала их университет подальше, начался такой кошмар, что лучше не вспоминать. Мне казалось, что высшее образование дает людям не просто знания, а делает их как бы выше, духовнее, но оказалось, что моя высокообразованная семья устроила мне такой психический Бухенвальд, какой наверное вряд ли встретишь в малообразованной семье. Ну везде своего говна хватает, видимо, но со своим пиететом к образованию я рассталась прочно…
— Ну, у многих людей цивилизация имеет форму кулака, знаешь ли… и сидя по самые ноздри в своей духовности, они выжигают каленым железом все, что идет поперек их догм…
— Да, это я поняла очень ясно…
— Напоминай себе, что университеты и школы по большей части лишь убивают интерес к наукам. Вспомни свой опыт, когда сначала ты насиловала себя запоминанием скучной информации, а потом немедленно после экзамена все забывала. Спроси себя — что ты помнишь из школьной программы, на которую убито десять лет жизни! Понаблюдай за жизнью тех, кто окончил университеты. Посмотри, есть ли у них сейчас интерес к науке? Продолжают ли они получать удовольствие от изучения наук? Отдай себе отчет в том, что ты не собираешься умирать в тридцать или шестьдесят лет, и что если ты будешь вот так в свободном темпе, в свободном стиле узнавать все больше и больше, то что помешает тебе лет через пять или десять или пятнадцать стать профессионалом в этой области, если для тебя это в самом деле важно и интересно? Десять лет свободного культивирования интереса! Двадцать лет! Это не только сделает тебя профессионалом, но и внесет мощный вклад в то, чтобы всю твою жизнь сделать более счастливой, насыщенной интересами и связанными с ними озаренными состояниями. В конце концов, если тебе захочется получить формальное свидетельство своей квалификации, то обладая таким огромным опытом культивирования интереса в этой области, обладая накопленными за годы тысячами фрагментов знаний, ты без какого либо труда сможешь получить формальное образование, войти в контакт с учеными, работающими в этой области. Важно и то, что твои познания будут охватывать и многие смежные области знаний, и ты не превратишься в узколобого ученого, который ничего не знает, ничего не чувствует за пределами своей узкой специализации, и в силу этого его творчество кастрировано, высохло.
— А если мой интерес не сохранится на протяжении стольких лет?
— Значит он не сохранится. Значит твоя жизнь будет наполнена лишь отчасти науками, может быть лишь в малой части, и что с этого? Чем это плохо? Чем плохо насыщать свою жизнь тем, что на самом деле очень интересно, будь то науки, секс, чтение книг, путешествия, бизнес, теннис и десятки, сотни других мелких и крупных увлечений? Есть что, какой-то план, согласно которому ты вот блять должна стать ученым и все тут? Кому ты должна? Все, что ты должна самой себе, это жить насыщенной жизнью, бьющей через край, а уж чем именно она наполнится, это зависит только от твоих естественных влечений, а не от планов. Так что пресекай нахрен попытки заставить себя перечитывать, пополнять свои файлы. Пресекай чувство вины за то, что сейчас этого делать не хочется. Отдавай себе отчет в том, что поначалу, возможно, несколько таких сборников не получат развития, и ты их может даже выкинешь. Интересы нельзя тянуть за ботву, чтобы они скорее росли. Позволь им пробуждаться и расти по своей внутренней логике. Понятно?
— Понятно.
— Ну и хорошо. А вот и пещера. Можешь тут погулять одна, сколько захочется, а я пошел назад. Хочу побыть один и на обратном пути подумать о своем, ок?
— Ок.
— Про воздух не забывай, не будь дурой. Вот серебристая антенна – там промежуточная станция, там запасной жидкий воздух, связь и все такое. Внутри пещеры есть еще одна станция. На твоем наладоннике вся схема станций есть. Объем запасного жидкого воздуха в них указывается автоматически вот этими зелеными…
— Я знаю, Макс, знаю. – Перебила меня она. – Меня всему этому научили, я сдала экзамен. У вас с этим тут строго:)
— Ну значит мы молодцы!
Я не удержался, и слегка шлепнул ее по попке.
— Просто выпала решка, понимаешь…:)
— Конечно, понимаю, я и сама видела:) – улыбнулась она в ответ, после чего я развернулся и ушел.