Скачать .docНекоторые псевдонауки так и умирают, не оставив после себя ничего, кроме пустопорожних надежд, пузыристых псевдо-глубокомысленных утверждений и всяческого прочего мусора. К таким псевдонаукам можно отнести любую религию – претендуя на то, чтобы быть источником знаний, религия так и остается квинтэссенцией морализаторства и мракобесия. Не припомнишь – какие значимые открытия в области теологии были совершены за последние пару тысяч лет?:) Я одно помню. Мучительно переживая проблему «за что же страдают в аду те хорошие люди, которые жили до рождения Христа», теологи в средние века, руководимые желанием сделать свое христианство чуть менее людоедским, выдумали Чистилище. Не будем задаваться вопросом о том – нашло ли это утверждение экспериментальное подтверждение:)
Но из других псевдонаук постепенно выросло нечто настоящее. Так из алхимии выросли физика и химия, поскольку в целом подход был перспективным: делать что-то с реальными веществами и смотреть – что при этом получается.
Философия, как это ни будет обидно слышать философам, на данный момент есть ни что иное, как брат-близнец религии – совокупность пустопорожних словес, с помощью которых люди тешат свое чувство собственной важности. Но ждет ли философию такой же безнадежный конец, как и религию? Если оставить ее в том виде, в котором она существует сейчас и существовала тысячелетия ранее, то, безусловно, да. Но все же, как ни покажется странным, из философии может получиться если не наука, то, во всяком случае, познавательная и развивающая игра, когда найдутся люди, которые будут развивать ее на том основании и в том направлении, о котором я ниже напишу.
Если какой-то способ жизнедеятельности претендует на право называться научной дисциплиной, то он непременно должен иметь возможность практической верификации. Непременно должен быть способ проверять на практике те или иные утверждения, закономерности, которые декларируются в рамках этого подхода. Это первое, что нужно иметь в виду.
Откуда вообще у трезвомыслящего человека берется сама идея – «заниматься философией»? В общем-то – оттуда же, откуда берется идея изучать науки. Проистекает она из желания выявлять скрытые от «невооруженного мыслью» взгляда закономерности — как в окружающем нас мире, так и в самом человеческом сознании, поэтому философия всегда балансировала между психологией и естественными науками, и в то время, как психология, физика, химия, математика и т.д. в конце концов выделились в самостоятельные науки, определив свои основания и свои методы, философия так и осталась зависшей между небом и землей, не определив в конце концов ни оснований, ни методов. Так из туши забитой коровы мы забираем кожу и делаем из нее одежду, мясо – и делаем из него бифштекс, внутренности – и делаем из них суп, кости – и делаем из них холодец, но в конце концов от туши коровы остается что-то такое, что уже никак использовать не получается, био-отходы. В таком же незавидном положении осталась и философия.
Не так трудно сформулировать вопросы, которые касаются выявления возможно существующих глубинных, скрытых от нас закономерностей, и ответить на которые ни положительно, ни отрицательно не представляется возможным на данный момент времени. Например: есть ли взаимосвязь между восприятиями человека и сопровождающими его жизнь обстоятельствами? Размышления о том, что такая связь может существовать и не сводиться к банальным закономерностям типа «поругался с начальником – потерял работу», может вызывать чувство тайны и желание поискать какие-то подходы к исследованию этого вопроса. Может возникнуть желание постулировать какие-либо подобные взаимосвязи, после чего искать в окружающем мире подтверждения своим гипотезам. По сути, из этого философия и вытекает. Но проблема в том, что дальше постулирования гипотез и введения малоосмысленных терминов дальше она и не идет. Что если в мире есть некая монада, которая распадается на триаду, и число «три» управляет миром? А что если все живое развивается по закону октавы в семь этапов? А что если… такого рода сферических коней в вакууме можно выдумывать пачками.
Почему такой деятельностью мыслящие люди активно занимались в предшествующие столетия, понять можно. Еще не было сформировано научных методов, не было большинства самих наук, некуда было приложить свои способности к рассуждениям, и если тебя не привлекала математика, то оставались философия и богословие, где можно было поупражняться в схоластике и получить при этом признание, уважение, средства на жизнь. Сейчас, когда науки вошли в эру своего расцвета, в философии остались почти что лишь одни неудачники и те, кто с помощью жонглирования словесами хочет поддерживать чувство собственной важности.
И все же даже то, что осталось от туши коровы после всего вышеописанного, представляет довольно высокую ценность – просто как биоматериал, из которого можно получать ценные питательные вещества для свиноводства или выращивания бактерий:) То же с философией. После того, как от нее отпочковались науки, она еще может стать очень интересным способом развивать свой интеллект, свой психический мир.
Каким образом?
Попробую описать.
Философия может превратиться в интересную интеллектуальную игру, если вести ее по следующим правилам:
1. Сначала ты формулируешь некую исходную гипотезу. Твоя игра будет интересней, если в качестве гипотезы ты возьмешь какую-то неожиданную мысль, даже частичное подтверждение которой на практике будет поразительно необычным и интересным. Можно взять тот же пример: «если испытывать сильное, устойчивое желание чего-то, то окружающие обстоятельства будут понемногу складываться так, чтобы твое это желание реализовалось».
2. Дальше начинается интересное. Для того, чтобы не скатываться в пустопорожнее жонглирование словесами, тебе потребуется начать вводить терминологию, все более и более ее уточняя, разветвляя. Вслед за развитием терминологии будет развиваться и твоя философская игра. Ну например – что значит «сильное и устойчивое желание»? Имеется в виду любая идея-фикс или непременно радостное желание, то есть сопровождаемое предвкушением? Следует ли ввести рассмотрение просто устойчивого радостного желания, или еще и желания, сопровождаемого решимостью? А какие при этом есть уверенности? Следует ли рассматривать только такие желания, которые сопровождаются уверенностью интенсивностью выше средней?
Далее – а что такое «обстоятельство»? Что такое «событие»? Не ввести ли определения разных типов событий? Например такие, при которых в твоей судьбе начинает принимать активное личное участие тот или иной человек? И такие, в которых просто обстоятельства как-то складываются помимо чьей-то направленной лично на тебя личной инициативе? А не ввести ли дополнительные разделения?
3. Чтобы эта игра имела право называться философией, а не просто игрой или эзотерикой или абстрактной интеллектуальной тренировкой вроде решения геометрических задачек, она должна постоянно сводиться к проверке на практике. Она должна пытаться стать прикладной. Всякие теории, умопостроения должны стремиться к тому, чтобы иметь возможность быть проверяемыми. То есть философ на третьем этапе, который фактически постоянно пронизывает собою второй этап, должен искать способы построения таких экспериментов, в которых его теория могла бы найти подтверждения. Здесь еще придется потрудиться, чтобы понимать – какого рода эксперимент подойдет для проверки данной теории.
4. Если какой-либо из экспериментов даст хотя бы намек на то, чтобы можно было предположить, что теория имеет хотя бы какое-то отношение к реальности, дальше будет процесс уточнения характера экспериментов, поиска новых вариантов этих экспериментов, чтобы они становились более адекватными, более ощутимо претендующими на выявление в самом деле существующих закономерностей в природе.
Обычная «философия колбасных обрезков» абсолютно исключает экспериментальную часть, что и делает ее всего лишь заумной трепотней. Кому интересно читать про всякие монады и хренады? Лишь от большой скуки, наверное?
Описанная мною игра в философию интересна еще и тем, что не исключено, что и в самом деле кому-то удастся интуитивно уловить какие-то существующие в мире, но сокрытые от нас, взаимосвязи и закономерности, выходящие за рамки чисто психологии или чисто социологии или чисто физики. Кому могло вообще прийти в голову, что материя и энергия – это одно и то же? До Эйнштейна никому. Но рассмотрение взаимосвязи между материей и энергией все же не относится к философии, потому что целиком лежит в области физики. Поэтому логично было бы ограничить понятие «философских исследований», включая в них лишь междисциплинарные идеи, иначе это будет просто обычным научным исследованием.
Обычный философ крайне уязвим в своем творчестве. Эта уязвимость двояка. С одной стороны, нет ничего проще, чем подвергнуть любую философию критике или поношению – именно потому, что она совершенно непредметна, она не опирается ни на какую экспериментальную базу. С другой стороны, если какой-то человек философствует искренне, потому что ему в самом деле интересно нащупать какую-то удивительную взаимосвязь в природе, а не только для выпендривания, то он уязвим еще и тем, что никогда на самом деле не может отнестись всерьез сам к себе – по той же причине.
Если же человек займется прикладной философией, то во всяком случае его будет успокаивать та мысль, что он не слишком сильно отличается от тех же физиков, которые заняты довольно абстрактными исследованиями, скажем, в теории струн, которые в силу специфики этого направления почти что совершенно не могут быть в данное время как-то проверены на практике – наша экспериментальная база еще слишком слаба, чтобы ставить эксперименты, способные проверять те или иные ветки теории струн. Прикладной философ будет понимать, что в конечном счете его умопостроения все равно так или иначе сведутся к попыткам практической проверки, и даже если результат будет отрицательным, он все равно получит и удовольствие, и опыт – в точности как физик, разрабатывавший теорию, которая не прошла проверку на практике. С этим новым опытом он сможет двигаться куда-то дальше.