Русский изменить

Ошибка: нет перевода

×

Мусорная концепция «прощения»

Main page / Неизбежность озаренного мира / Мусорная концепция «прощения»

Содержание

    На концепции о прощении строится много философии, идей. Человек, который может «простить и забыть» считается более духовно продвинутым, чем тот, кто «не может простить», и «умение прощать» считается признаком развитости и слабой агрессивности (обидчивости, раздражительности). При этом, как и в ситуации со многими другими терминами, «прощение» является бесконечно размытым понятием и разные люди дадут ему разное определение.

    Здесь та же ситуация, что с буквосочетанием «б о г». Никто и не пытается определить — что такое «прощать», давая определение с помощью указания на конкретную совокупность восприятий. Каждый под этим словом имеет в виду что-то свое. Люди очень любят такие гнилые псевдо-парадоксы, возникающие тогда, когда сопоставляют фразы о «прощении», высказанные людьми, явно понимающими под прощением совершенно разные совокупности восприятий, после чего делаются глубокомысленные вздохи, сопровождаемые словоблудием на тему «ах, как глубоко это прощение, как оно многолико, как непостижимо».

    Наиболее часто встречающиеся описания того, что люди понимают под словом «простить» —

    1. Перестать злиться на другого человека за то, что он сделал (а так как это нереально без опыта и практики, то тут предполагается сделать вид, что это больше не злит или переключиться на что-то другое)
    2. Перестать считать то, что сделал другой человек, неприятным, нежелательным (то есть отупить себя и сказать себе, что это нормально — так с тобой обращаться)
    3. Освободить кого-то от последствий совершенного действия (подтвердив, что нормально так с тобой обращаться).

    Вся концепция прощения оказывает сильное отупляющее действие на прощателей и прощаемых, потому что полностью убивает попытки осмыслить — почему именно это действие было неприемлемым или нежелательным (важно, что это происходит с обеих сторон) и дает карт-бланш на совершение практически любых, часто агрессивных, вредительских и очень неприятных действий.

    Если муж наорал на жену за неприготовленный ужин, она обиделась, он попросил прощения и она его «простила» — где тут размышления на тему того, почему такое поведение мужа неприемлемо? Где разговоры на тему того, какими должны быть восприятия мужа, чтобы наорать за это? Где обсуждение того, какие догмы и слепые уверенности стоят за этим ором? Где последующая сформированная и высказанная позиция жены? Где созданная далее договоренность о том, что именно будет делать со своими догмами и агрессией муж? Где переоценка женой своих планов на будущее в зависимости от результатов разговора с мужем? Ничего этого нет ни в малейшей мере. Есть следующие за выплеском агрессии выплески чувства вины (в лучшем случае), обиды — просто на арену вступают новые НЭ, и в полном соответствии с сопутствующими ритуалами ситуация развивается дальше. Например чувство вины сбивается просьбой о прощении или купленным подарком «чтобы загладить вину», обида меняется на сентиментальность от просьбы простить и возникает чувство собственной важности от того, что «такой вспыльчивый мужик прогнулся под меня и попросил прощения».

    Происходит такая игра во взаимный самообман, в процессе которой полностью обходится возможность обдумать ситуацию, взвесить, принять решение. Остаются за скобками все психические движения, которые могли бы сопутствовать разбору ситуации и принятию решения, чтобы она не повторилась. Не возникает никакой динамики личностных взаимоотношений и личностного развития. Агрессия даже начинает возводиться в ранг добродетели, если за ней следуют столь желанные и общественно одобряемые спазмы просьб о прощении и само это «прощение», за которым, ощерясь, следуют сентиментальность, кажущееся примирение, кажущееся укрепление семейных уз и целая свора прочих разношерстных мифических сущностей.

    Под просьбой о прощении тут можно понимать и прямую просьбу, и непривычно выпяченное позитивное отношение, явно следующее за выплеском агрессии (или любого другого неприятного действия), или покупка примирительного подарка.

    Я часто замечаю, что люди, которые ведут себя наиболее агрессивно, презрительно или высокомерно, производят неизгладимое впечатление своей редкой просьбой о прощении. Это воспринимается здаким прогибанием, чудесным и благовонным изменением, произошедшим на наших глазах чудом. Те, кто только что были обосраны, начинают восхищаться и говорить, что это «огромный шаг». При этом то же самое будет повторяться по кругу снова и снова, образуя заезженный цикл «обсирание – прощение», и в течение многих лет у обсираемого, несмотря на смутный дискомфорт от всех этих ситуаций, все равно восхищение от просьбы о прощении будет затмевать любые сомнения.

    Когда агрессор просит прощения, он и сам уверен, что это огромный шаг, и что все должны этот запрос на прощение ценить. Если не показать всем видом, что ты восхищена его просьбой о прощении, если, тем более, не принять его, не выразить радости и облегчения, а вместо этого попробовать спросить этого человека о том, что, собственно, изменилось в его восприятиях, системе ценностей, системе отношений и т.д., он вывалит кучу свежерожденной агрессии, недовольства в компании обиды. Кратко его состояние можно выразить словами «Я же извинился, чего тебе еще надо???». И уже обидчик начинает быть обиженным, и зачастую обида от агрессии обидчика приравнивается к обиде обидчика из-за непринятого прощения.

    Когда у меня кто-то просит прощения, я иногда автоматически дорисовываю за этим что-то другое, кроме тупого ритуала, что-то большее и человечное, но при ближайшем рассмотрении ничего такого там не оказывается. Если я встретилась с человеком и наехала за что-то, а он извинился — это для меня будет означать некую степень желания соглашаться со мной, чтобы получить от меня желаемое. Если это значимый для меня человек, то просьба простить скорее всего будет меня напрягать. Если у меня просят прощения, я

    1) должна сделать вид, что ситуация для меня больше не является значимой,

    2) должна подавить все НЭ по поводу этой ситуации,

    3) понимаю, что если начну разбираться в этой ситуации с этим человеком, то нарвусь на агрессию,

    4) понимаю, если я не дам ему прощения, а дам понять, что ситуация для меня неприятна, то нарвусь на враждебность, которая будет окружающими считаться оправданной.

    С другой стороны, концепция «прощения» дает полную свободу тем, кто хочет жить в жалости к себе, позволяя вытирать о себя ноги, при этом выглядя возвышенными, а не жалкими. Тут вступает в силу известное «умение прощать», которое, опять же, ничего общего не имеет с желанием разобраться в ситуации, принять решение, выразить отношение, создать договоренность и так далее.

    Иногда удивительно интересно наблюдать, как фантомы, наименее близкие к развивающим действиям, к эволюции и обогащению психической жизни, возносятся на самый высокий пьедестал, где и замирают навечно, словно привинченные, попирая своим величием все живое. В плеяде третьесортных божков славой великого искусства пользуется привычка подавлять свои НЭ от чьего-то неприятного поступка в силу ложных концепций о прощении, а порой даже в силу возникающего у жертвы чувства вины, и вытеснять ясность о том, что с тобой сделали что-то сильно неприятное. Если ты не хочешь этого делать, то становишься человеком, «не умеющим прощать» или, что еще хуже, не желающим «прощать», что всемерно осуждается и подвергается моралистическому остракизму.

    Определенные сложности с концепцией о прощении состоят в том, что:

    1) Действительно, многие люди, злясь на то, что с ними сделали, занимают позицию обиженной жертвы, и с эта позиция является объективно деструктивной. Тут возникает мнимое совпадение того, что действительно приводит к свободе от НЭ, с морально одобренным. Это сходство можно уподобить совпадению теней от персика и конского яблока. И то и другое бросает схожую тень, то и другое даже называются схожим вкусным образом, н природа их противоположна.

    Вместо того, чтобы пытаться следовать советам типа «забудь и живи», «отпусти» или прочим высокомудрым советам, необходимо провести серию последовательных действий со своими восприятиями, которые приведут к настоящей свободе от деструктивного влияния неприятной ситуации и сопутствующих негативных эмоций и неадекватных привычек реагирования. Можно разобраться в ситуации: устранить возникающие НЭ, попробовать обсудить ситуацию с обидчиком, заодно разобравшись в том, что представляет собою этот человек, покопаться в своем концептуальном зверинце и выявить то, от чего возникнет желание избавиться с помощью применения здравого смысла и анализа жизненного опыта.

    2) «Прощению» противопоставляется, кроме злобности, еще и желание отомстить, как будто альтернативы попросту нет. И тебе говорят «лучше простить, чем мстить». Что означает «лучше подавить возникающие НЭ и сделать вид, что все нормально, чем долго поддерживать эти НЭ и выплескивать агрессию в ответ».

    Да, чисто терапевтически, в качестве способа симптоматического лечения своей психики, так оно, может, и в самом деле лучше, если речь идет о краткосрочном периоде. Но на долгой дистанции такое соглашательство с ситуациями, когда об тебя вытирают ноги, и такое самоотупление верой в то, что «ситуация разрешилась» приводят лишь к укоренению других деструктивных состояний, и обсуждать, что тут лучше, это все равно, что обсуждать, какой сорт говна вкуснее.

    Вкуснее другое: разобраться в ситуации, устранить НЭ, выкопать ложные концепции, противопоставив им здравый смысл, и таким образом исчерпать ситуацию и двигаться дальше.

    В общем, мне не хочется попадаться в эту ловушку противопоставления, когда мое серьезное лицо противопоставляют чьему-то натянуто улыбчивому и говорят, что мое выглядит недовольным и это нехорошо. Или когда мое нежелание сделать вид, что ситуация исчерпана, противопоставляют чьему-то желанию отупить себя и позволить дальше себя обсирать, и говорят, что я злопамятная сука. Или когда мое желание выражать желания в сексе называют механичностью и говорят, что по-настоящему чувственный и страстный человек сам поймет, как заниматься сексом. У людей, которые строят эти черно-белые понятийные конструкции, нет того, что есть у меня — желание подумать, желание поразличать, разобраться, сформировать мнение, испытать удовольствие, сделать все то, что делает меня психически живой.

    Захлебываясь в угаре прощения, люди раз за разом наступают на горло своему человеческому достоинству и самоуважению ради служения культу поблескивающего нафталином и попахивающего говнецом золотого тельца семейственности и ложно понимаемой широты души, и когда в итоге многократного применения этой мазо-экзекуции давление в сосуде с передавленным своей же ногою горлом превышает критический уровень, раздается взрыв, и фосфоресцирующие ошметки всепрощения разлетаются по углам, смердя и служа напоминанием об истинной сути трухлявого бога.

    В обществе будущего эта труха будет препарирована, изучена и сдана в архив в зал психических опухолей прошлого.

    Несколько цитат на тему поста:
    «Слабые не умеют прощать. Умение прощать — свойство сильных.» М. Ганди
    «Пока люди любят, они прощают.» Ларошфуко
    «Самым совершенным человеком я назову того, кто умеет прощать других.» Плиний
    «Всё понять — значит простить. Анна де Сталь
    «Люди страдают, и многие из человеческих существ несчастны, потому что не наделены умением забывать плохое и прощать.» Бабуля Ванга, мать её.

    (Эта глава написана Ёлкой и мною аранжирована)